Отель «Калифорния»

— Да. В конечном итоге. Вернулся ко мне с ответом от «хозяина» через три дня. Я неделю метался как в лихорадке, не спал, не ел, молился. Последние молитвы к Нему были самыми отчаянными и самыми безнадежными. Как заведенный молился о прощении, о том, чтобы уберег, сохранил приход, помог людям. В последний день рясу снимал, как в тумане, а вот с крестиком расстаться так и не решился… Я все еще верил. Тогда все, что у меня оставалось — это вера. Я думал, что отшельник меня просто убьет, но он привел меня к себе, сказал, что убить себя я должен сам. Мне надо было совершить величайший грех — отнять жизнь, подаренную Богом. Обычный нож, старый, ржавый. Никаких свечей. Только крест перевернутый у моих ног, гнилые, черные доски пола, запах сырости и затхлости, пылинки в воздухе. Руки не тряслись, голова не кружилась, в тот момент все было очень четким. Я заставил его поклясться, что он и его хозяин уйдут, и всадил себе в сердце нож. В первые мгновения даже боли не было. Георгий стоял и смотрел, смотрел, словно старая кастелянша — с заведомым укором, обещанием наказания. Правда, смотрел так недолго, ровно до того момента, как началась моя агония. Началась с горла, будто раскаленный свинец залили… И этот свинец словно стекал дальше, к груди, животу, рукам, ногам. Я катался по вонючему дряхлому полу, скреб ногтями доски, сжимал свой крестик и выл. Не было страха, не было желания вернуть все назад, была просто боль, и мне очень хотелось, чтобы она закончилась. Я не понимал, что происходит, впрочем, Георгий тоже не понимал.

— Демон… — я сглотнула горькую слюну, голос дрожал.

— …обманул, — спокойно, слишком спокойно подтвердил Волков. — На то он и демон. Он не хотел меня убивать, и душа ему моя была не нужна. Вместо меня демон убил Георгия, а в меня подсадил паразита — гада, полагал, что бывший священник в качестве слуги — шутка, достойная самого Всевышнего, тонкое издевательство.

— Вот только ты не стал его слугой, — погладила я Волкова по щеке. Мужчина медленно «возвращался» ко мне.

— Не стал. Когда понял, что что-то не так, начал искать того, кто мог бы помочь, объяснить. Дрался за собственный разум и тело. Кровь оборотня помогла. В церковь вернуться не смог, хотя надеялся до последнего, но все равно верил, только уже по-другому. Очень многое пришлось пересмотреть. Тяжелее всего было бороться с голодом. Гад очень падок на безумие. Не уверен, знал ли об этом сам демон. Может и знал, может находил это тоже забавным. Не уверен, — повторил Ярослав, качая головой. — Он приходил ко мне несколько раз, соблазнял, уговаривал, обещал. Я не велся, его план проваливался, он злился, а я боролся с паразитом внутри. Мне помог, как это ни странно, действительно монах-отшельник. Грек. Помог оборвать все связи с демоном, помог выжить и не стать чудовищем, марионеткой. Тогда ко мне полностью и пришло это понимание веры, переосмысление. Пришлось заново принимать себя и окружающих, учиться жить. И как-то… Очень хотелось подложить демону еще большую свинью. За все. За себя в том числе.

— Ты нашел хороший способ.

Ярослав почти вернулся, его лицо перестало напоминать окаменевшую маску, взгляд был снова ясным.

— О да. Надеюсь, он бесится.

— А твои прихожане?

— Пришли назад, к новому священнику, но к старой вере. Так что, как и говорил, паству спасти все же удалось.

— Ты поступил очень глупо, — не выдержала я, обнимая Ярослава, шепча в самое ухо. — Ты…

— Я знал, на что шел. Знал, что в церковь мне не вернуться в любом случае уже никогда, — он обнял меня в ответ, медленно и осторожно перетянул к себе на колени. — И я ни о чем не жалею. Никогда не пожалею.

— Невозможный, — прошептала, целуя Ярослава. — Просто невозможный…

— Кто бы говорил, — выдохнул мужчина. — Это ты нефилим.

— Может, ваш убийца такой же, как ты? Может, в нем тоже паразит?

— Была такая мысль, но…

— Что? — поторопила я Ярослава, когда пауза затянулась.

— Гад узнал бы своего. А здесь… Я пробовал ощутить его безумие, пробовал несколько раз разобрать его на составляющие, чтобы понять, с чем имею дело, — Волков покачал головой. — Но ничего не вышло. Оно какое-то цельное. Всеобъемлющее и очень-очень старое, хотя я уверен, что убийце не больше сорока. Ошун сказала, что им завладел лоа…

Я нахмурилась, чуть отодвинулась от Ярослава.

— Два демона в одном человеке не уживутся.

— Он может быть и не человеком.

— Все равно, — покачала я головой. — Если это разумный демон, а не паразит, как у тебя, он не станет делиться добычей. Душа нужна ему целиком.

— Как бы там ни было, пока это не играет роли. Мне надо понять, где он их находит.

— Если все убитые практиковали, то, скорее всего, по объявлениям. Поисковик, соцсети, — мысль была слишком очевидной, чтобы я верила в то, что Змеев уже об этом не подумал.

— Слишком много, мне надо сузить список. Сейчас этим Крок занимается, но он… медленный, сука, и ленивый, как модемный Интернет. Нужно что-то большее.

— Отдай моим близнецам, — пожала плечами, целуя Волкова в колючую щеку и возвращаясь на место.

— Мара, это…

У него все на лице было написано. Даже гадать не пришлось.