Отель «Калифорния»

— Я найду тебя везде, из-под земли достану, и Ад покажется тебе детским аттракционом по сравнению с тем, что сделаю с тобой я, — пообещала, все еще глядя в перепуганные теперь глаза. — Только дай мне повод…

— Мара? — голос Волкова не дал закончить, я оторвала взгляд от девушки, посмотрела в сторону, разжимая пальцы.

— Сумасшедшая! — вскрикнула гостья, размазывая тушь по щекам. Забавно, а три секунды назад слез не было. Страх был, а вот слез — нет.

Бывшая пассия шарахнулась в сторону, развернулась и бросилась к Гаду.

Ярослав шел по дорожке ко мне, шел быстро, чеканя шаг, напряженный, сосредоточенный, серьезный. Его машина стояла на дороге, перегородив выезд Мини Куперу, водительская дверь осталась распахнутой настежь, на пассажирском сидении стояли какие-то пакеты.

Я осталась на месте. Вечный двигатель наконец-то захлопнул пасть, умолкая, и как ни в чем не бывало уселся на попу возле моих ног.

— Мара, что…

— Она больная, твоя баба! — не дала договорить мужчине девушка, пытаясь обнять. Ярослав увернулся от цепких рук, положил ладонь на плечо гостьи.

— Ника, какого черта ты здесь делаешь?

Точно, Ника. Я наконец-то вспомнила имя незваной визитерши.

— Вещи твои привезла, — всхлипнула бывшая. Теперь она плакала по-настоящему: страх наконец-то прорвался, сказалось напряжение. — Она обещала меня убить.

— Убью, — подтвердила спокойно.

— С тобой все в порядке? — Ярослав смотрел на меня.

— Как со мной… — начала Ника.

— Я спрашиваю не тебя. Помолчи.

— Да что она мне сделает? Яр, мне надо торопиться. Я еще не… решила вопрос с утренним происшествием.

Волков убрал руку с плеча гостьи и подошел ко мне. Ника пронзительно взвизгнула.

— Да как ты можешь! Да она же больная! Она меня убить обещала!

— Если обещала, значит, заслужила, — невозмутимо, не оборачиваясь, парировал Гад. — Новая постоялица еще не заселилась, судя по всему? — спросил, уже обращаясь ко мне.

— Нет, — подтвердила. — И с этим надо торопиться, мне очень неспокойно.

— Ясно. Крюгер, домой!

Пес поднял морду, пару секунд задумчиво рассматривал Ярослава, а потом все-таки потрусил ко входу. У него теперь был новомодный ошейник — собачья дверца открывалась только Крюгеру, реагируя на датчик. Я проследила за тем, как тонкий кончик хвоста исчез за дверью, и снова обернулась к Ярославу.

Ника продолжала исходить на желчь и истерику.

— Насколько сильно поджимает время? — спросил Волков.

— По моим ощущениям — очень, — говорить приходилось громко, чтобы заглушить девушку.

— Тогда я переставлю машину и угомоню Нику. Ее отсюда надо убрать до того, как ты вернешься с новой постоялицей.

— Да, спасибо, — я попыталась улыбнуться, но снова ничего не вышло.

Часы продолжали неумолимо отсчитывать время.

— Иди, — Волков развернул меня и подтолкнул в спину. Я залезла в карман, вытащила оттуда ключи и вложила мужчине в руку.

— Вернусь минут через сорок.

Визжащую гостью обходить пришлось практически по дуге.

— Будь ты проклята, Мара Шелестова! — проорала она мне в спину, швырнув что-то на землю.

И тебя туда же.

Дорога к другой стороне озера показалась мне вечностью, даже несмотря на то, что я бежала. Бежала так быстро, как только могла, безнадежно стараясь обогнать стрелки часов, которые существовали только в моей голове. Сгущались сумерки, в лесу было совсем темно, тихо и сыро.

А секунды все равно бежали быстрее меня.

Девушку я увидела практически сразу же. Ее трудно было не заметить. Красный туман вокруг несчастной сгустился настолько, что стал похож на вишневый сироп, на свежепролитую кровь, подсвеченную изнутри. Будущая постоялица сидела все там же, казалось, что даже поза осталась прежней, и кровь из пустой глазницы все так же продолжала течь, тонкой струйкой пересекая росчерки ножа на лице.

— Стас! — позвала я, оглядывая берег.

Мальчишки не было.

«Ас», — нерешительно и тихо повторило эхо, будто испугавшись моего голоса, посмевшего нарушить тишину этого места.

— Стас! — крикнула громче, проведя рукой по волосам.

И снова только эхо. И мертвая, которая даже не пошевелилась.

Я вздохнула, передернула плечами и все же заставила себя подойти к мертвой, поднялась на старые мостки, встала так, чтобы загородить воду, опустилась на колени. Джинсы тут же намокли из-за сырых досок.

— Меня зовут Мара, — громко, четко проговорила я, принуждая себя практически силой смотреть на девушку. Вблизи она выглядела гораздо хуже, желание отвернуться становилось невыносимым.

Реакции — хоть какой-нибудь — не последовало.

Я сжала и разжала кулаки, сделала глубокий вдох и протянула руку к девушке, сжав ее ладонь в своей. Она «моргнула». Растворилась и снова появилась, но пальцы в моей руке остались обжигающе ледяными, осязаемыми.

— Пойдем со мной. Тебе станет лучше, — сказала, слегка потянув девушку.

«Разве призрак может чувствовать физическую боль?» — всплыли в голове слова Стаса.

Она могла.

Мертвая не кричала, не дергалась, не издала ни звука, только замерцала чаще. Но ей было больно. Я видела. Я знала.