Отель «Калифорния»

— Катись ты к черту, дорогая сестричка. В аду встретимся… Или в раю, это как повезет, — хмыкнула невесело Лера, развернулась на каблуках и направилась к выходу. Я поспешила следом, оставляя трясущуюся от злых слез Маргарет в одиночестве. Бледную, в распахнутом халате, злую, как стая голодных собак. Вот тебе и нежный цветок маргаритка…

Лера, чеканя почти по-солдатски шаг, шла впереди и старалась восстановить дыхание.

В лифте в холл мы спустились в молчании, вышли на парковку тоже в тишине, так же сели в машину и так же, не разговаривая, добрались до отеля. Все-таки добрались…

Все время обратного пути я пыталась сбросить с себя то, что услышала, чему стала свидетелем, забыть слова и крики, и злые слезы, и перекошенные лица. Я не хотела нести все это в отель, в свой дом, а поэтому закрывала, запирала, стирала, отпускала.

А девушка рядом с каждой минутой теряла краски, тускнела и блекла, возвращаясь в призрака. Пропали бусины с браслета, оставив лишь нить, начала проступать на голове кровь.

Меня не особо волновало, успеем ли мы добраться до «Калифорнии». Какая разница, все равно люди ничего не увидят. А не люди… меня не беспокоят.

— Я слышу… чувствую, как меня тянет… или зовет, не понимаю, — ровно проговорила мертвая, когда мы уже стояли у калитки.

— Вы порвали нить, удерживающую вас здесь. То, что вы чувствуете, действительно зов, так и должно быть. Не сопротивляйтесь, Лера.

— Хорошо, — расслабленно кивнула не-балерина. Она стояла передо мной теперь точно такая, какой я ее в первый раз и увидела: высокая, шикарная и без половины черепа. Лучи фонаря почти свободно проходили сквозь ее фигуру, ярко горели голубые глаза. Она смотрела куда-то сквозь меня, в ночь и молчала какое-то время.

Все возвращается в этом мире на круги своя. Всегда.

Я пискнула брелоком сигнализации, и девушка вдруг улыбнулась чуть ли не в первый раз за все время, повернула голову, выходя из прострации, и порывисто меня обняла. А я замерла. Эта улыбка… По-настоящему светлая легкая открытая улыбка сделала не-балерину действительно красавицей… Сияющей, ослепительной, даже несмотря на наполовину снятый скальп.

— Берегите своих близких, Мара. Своих маленьких гениев, чудесного повара и хулигана-панка. Они замечательные, — прошептала Лера мне на ухо, стиснула крепче, обрела на миг краски и… исчезла.

Вот так просто, без спецэффектов, шума и звуков… Просто растворилась в ночи, вложив мне в руку ключ от номера семнадцать.

— Знаю, — ответила, задрав голову к затянутому тучами небу. — Знаю. Они — лучшее в моей жизни.

Я бросила машину у калитки, толкнула створку и отправилась домой.

— Мара… — Кит поднялся из-за конторки мне навстречу, стоило переступить порог.

— Через пять минут спущусь, — оборвала панка, взбегая по лестнице. Почему-то от слов Валерии мурашки пробежали по коже. И это чувство никак не отпускало. Призраки… С ними никогда не бывает просто.

Ксенька спала, как всегда звездой распластавшись поверх одеяла, спала спокойно и безмятежно, казалась теплой, домашней и… была взлохмаченной, вызвав у меня этим улыбку.

Косы на ночь мелкая доверяла плести только мне.

Я приблизилась к кровати, вытащила из-под так и непроснувшегося ребенка одеяло, укрыла ее и поцеловала в щеку, на несколько секунд прижавшись к маленькому телу. Слегка отпустило. Согрелись руки.

— Я люблю тебя, — прошептала прежде, чем выйти за дверь.

Костя, не в пример сестре, спал под одеялом на правом боку, но зато с включенным плеером. Я осторожно сняла с него наушники, вытащила гаджет и тоже поцеловала.

— И тебя я люблю, маленький мужчина.

Ребенок что-то пробормотал во сне, но не проснулся.

Я оставила плеер на тумбочке и выскользнула за дверь, спускаясь вниз. Кита в холле не оказалось, зато со стороны кафетерия доносилось характерное позвякивание. Панк собирался откупоривать бутылку вина, когда я вошла в приятный полумрак.

— Что отмечаем?

— Выписку очередного постояльца, я так полагаю? — приподнял бровь парень.

— Верно полагаешь, — я забралась на стул напротив бугая, положила на стойку ключ, тоже начавший растворяться в воздухе, побарабанила пальцами по столешнице, ожидая, когда парень достанет штопор и вернется ко мне. — Я люблю тебя, Кит.

— О-о-о, — многозначительно протянул панк, тут же сориентировавшись, убирая вино и выставляя на столик виски, — чувствую, одним вином мы сегодня не обойдемся, — хмыкнул он, откручивая пробку. — Я тоже люблю тебя, Мар, — добавил уже серьезно, поднимая взгляд.

Бокалы на высоких ножках уступили место обычным вискарным, ароматный напиток приятно обжег горло.

Кит снова исчез под стойкой, а через две секунды появился, и вместе с ним появились несколько пакетиков вяленой рыбы.

— А вот теперь просто обожаю! — искренне и широко улыбнулась, смакуя первый кусочек.

— Я знаю. А еще знаю, что только ты можешь пить двенадцатилетний Далмор с вяленым окунем.

— Русская душа — потемки, — пожала плечами и… наконец-то расслабилась. Холод отпустил полностью.

Глава 6

Номер 8

Ярослав Волков