Отель на краю ночи

Поль забрал меня вечером из дома, и мы поехали знакомиться с его мамой.

– Я заказал столик в ресторане. Ты же любишь устриц? – не дождавшись в машине, зашел он ко мне домой. Я не смогла вовремя выйти, и на то была веская причина.

– Обожаю, – соврала я ему. Потому что никогда их не пробовала.

– Какой красивый букет? Откуда? – удивленно ревниво посмотрел на цветы Поль.

– Поклонник подарил.

– Какой такой поклонник?

– Ну ты же не даришь и считаешь это капризом.

– Здесь же целая оранжерея.

– Сорок девять штук, – ощутила я эту цифру языком.

– Значит, он русский?

– Почему сразу русский?

– У нас принято дарить четное число цветов.

– Честно говоря, я не считала, – поперхнулась я, вспомнив как они царапали мне горло.

– А я пока не очень разобрался в богатой русской душе, – поник и дал заднюю Поль.

– Учи русский язык, тогда и душа русская тебе откроется.

– Но если честно, это пустая трата денег и растений.

– Посмотрим, что скажет твоя мама.

– А при чем здесь мама?

– Я же ей купила.

– Ты серьезно? – схватился за голову Поль. – Как ты меня развела?

– Надо же тебя как-то учить уму-разуму.

В такси мы ехали молча, только цветы покачивали головами в знак согласия: «Все будет хорошо», будто пытались нас помирить. Видно было, что они ни черта не разбираются в человеческих отношениях. В их прекрасных головках одни компромиссы. А когда едешь в устричный ресторан, надо быть готовым ко всему.

Устрица 2

Мама Поля, красиво стареющая дама, уже ждала нас в ресторане за столиком, она была в коротком красном платье, ее короткое каре говорило о том, «что жизнь коротка, но я не собиралась стареть».

Мы поздоровались с ней, обнялись и поцеловались щеками. Он нее пахло шафраном и орхидеей. Когда я подарила Франсуазе, так звали маму, цветы, она чуть в обморок не упала.

– Это все мне? Спасибо. Какие красивые. Мне никогда не дарили таких букетов, – посмотрела она на Поля. Тот уткнулся глазами в пол, будто страус, который искал песок, чтобы спрятать голову.

– Это все Поль, его идея, – привела я его в чувства. После этого не только маме стало приятно. – Красный цвет очень идет к вашему жемчужному ожерелью.

Дама мило улыбнулась, понюхала цветы и осталась в недоумении.

– Ты победила, а я болван, – шепнул Поль потом мне на ушко.

Пока мы ждали устриц, Франсуаза рассказывала мне, как ловят устриц в Бретани, где она родилась

– Во время отлива из океана, как из огромной ванны, выпускали воду и люди начинали шариться по дну в поисках морских гадов. Будто когда-то они здесь уронили в море кольцо, а теперь усиленно его искали в мутных лужах отлива.

Я не сразу поняла, почему кольцо и на что намекала Франсуаза.

– Не будь отливов, там была бы скука и давно бы все спились, – рассмеялась Франсуаза.

– А так хоть есть чем закусывать. «Рыбалка на ногах» – одно из самых старых занятий жителей Бретани, – включил гида Поль.

Я молчала, потому что мне не хотелось говорить, тем более рассказывать, откуда взялись эти розы. Хотя Франсуаза не сводила с них глаз. Возможно, эти цветы были особенные. Меня забавляло, что они повлияли не только на мое внутреннее состояние.

– Кроме местных в Бретани полно туристов и гурманов, готовых съесть устриц прямо в море. Они приезжают на поездах и машинах именно сюда, только чтобы вкусно поесть.

– Когда смотришь на это сверху, с берега, будто кто-то потерял ключи, а вся Франция ищет, – улыбнулся Поль.

– У нас так на дачах, все раком на своих грядках, – пардон за мой французский, – снова увидела я недоумение Поля, которое потом передалось и Франсуазе. Недоумение заразно. Как будто ты вдруг обнаружил, что чего-то еще не умеешь. Вот так вот сурово выражаться. Им хотелось убрать это слово из меню. Лично мне захотелось скинуть туфли и окунуть их в холодное течение Атлантики, потому что Артур снова стал насмехаться над нашей счастливой семьей. Бывшие – это мозоли, которые начинают ныть, как только наденешь новые туфли.

– Ха-ха, – выдавил из себя Поль. Он действительно был похож на туфлю, стройный, вытянутый и остроносый, впрочем, мама тоже от него не отставала. Изящная пара французских туфель шла нога в ногу.

– Вижу, мы тебя уже утомили своей болтовней, но это еще не все.

– Совсем нет, продолжайте, – согласилась Мия, «только из уважения к Франсуазе», посмотрела она на мать Поля. Ее глаза тоже были голодные, они тоже ждали еды.

Ох, уж эти знакомства с родителями. Никогда не знаешь, где понравишься, а где нет. При этом родители знают все, видят тебя насквозь, пристраивая и так и эдак к своему любимому чаду, как деталь от Лего, хотя всем давно известно, где соединение. Если они ищут плюсы – значит, они ревнуют, если родители ищут минусы – значит они ревнуют. Не надо искать во мне ни плюсы, ни минусы, раз не видите в наших глазах любовь.

– Похоже, местные только этим и живут? – нехотя обулась Мия.

– Да, они давно перешли на подножный корм. Если серьезно, то приливы задают определенный ритм. Здесь это вроде планов на завтра. Поэтому все внимательно следят за временем приливов и отливов, примерно как за погодой на завтра.

– Поль тоже когда-то следил, но потом переехал в Париж, а там…