Отель на краю ночи

– Ты хочешь сказать – три в одном?

– Ну, знаешь, когда тебя распирает изнутри и один в тебе кричит: «Какого хрена!», второй винит себя: «Я так и знал», третий машет рукой: «Пошли все на хер», он машет официанту и заказывает еще бутылку коньяка.

– А чем расстроен?

– Я ему не дала. Шутка. Все из-за того, что его первый фильм провалился в прокате. Я ему тогда еще говорила, что он гений театра, зачем было лезть в кино.

– Как зачем? За славой, за деньгами.

– Если хочешь знать, хорошие режиссеры в театре тоже не бедствуют.

– Не, не хочу. Лучше скажи, что он здесь делает?

– Неужели не понятно, всякий тореадор ищет своего быка.

– А, ну в баре это легко, проще было пойти в футбольный бар, сегодня как раз Краснодар играет. А что за клоунский наряд?

– Испанские мотивы. Это он так свой фильм продвигает. А тот не двигается. Будто наткнулся на быка, как на тень собственной гордыни, на потеху публике.

Тут подошел официант:

– Тот странный тип заказал еще бутылку «Арарата» и испанскую музыку.

– Ладно.

Официант забрал бутылку коньяка для режиссера:

– О, снова один. Коньячок помогает, – рассмеялся бармен. – Музыка, – крикнул он громко.

Тут же в баре включились фанфары. Музыканты возвестили о начале корриды. Застучали кастаньеты, затянулись трубы. Оркестр включил пасадобль. Все участники корриды вышли на сцену: первыми – верхом на конях выехали распорядители. Они поприветствовали клиентов.

– А эти откуда взялись?

– Коньяк крепкий, а он сразу двести махнул, – ухмыльнулся бармен.

– А, понятно.

Режиссер встал, кивнул головой Лидии и снова налил себе полный стакан.

Лидия внимательно, затаив дыхание, смотрела на спектакль. Она ждала, что будет дальше.

– А где бык?

– Его еще готовят.

Скоро официант принес стейк и поставил перед режиссером.

– А вот и бык.

Режиссер начал орудовать ножом и вилкой.

– Вот и пикадоры пошли. За ними бандерильерос, – продолжал комментировать происходящее он.

– И все?

– Нет, конечно. Это было бы слишком просто.

Публика оживилась, предвещая самую желанную часть спектакля, самую опасную.

В этот момент из глубины зала в зал вошла красивая женщина, она подошла к режиссеру, вырвала маленький букетик из вазы, которая стояла на его столе и начала хлестать тореадора, ее глаза наливались чувством мести, копыта рыли песок.

– А это еще кто?

– Видимо, жена.

– Нет, не жена.

– Значит, еще одна любовница.

– Ах, какой же он говнюк.

– А ты считала себя единственной?

– Дура была.

– Кредо режиссера – снимать. Режиссер всегда живет в режиме кастинга.

– Проблема в том, что у режиссера любая баба становится актрисой. А я не хотела быть актрисой, потому что таких у него очередь, – вытянула прядь волос Лидия и посмотрела на нее так, будто она была чужая. – Дай ему, дай как следует, – загорелись глаза Лидии местью тоже.

Режиссер пытался увернуться, но как-то неуверенно, видимо, чувствовал свою вину. Розы царапали его лицо. Наконец, девушка устала, бросила цветы или то, что от них осталось, ему в тарелку и ушла. Оркестр сыграл окончание второй мелодии.

– А это кто?

В зал влетели охранники.

– Мулы, они обычно увозят убитых быков.

Они повязали режиссера и увели.

– А вот этот был очень интересный, – посмотрела на мужчину, который вошел в бар и сел за освободившийся столик.

– Свято место пусто не бывает.

– Может ли весь мир крутиться вокруг одной женщины? Может. Если это твоя женщина, а стол круглый. Его зовут Гиви. Он гений грузинской кухни. Он перебирал четки, будто нужное слово. Скоро пальцы его нашли. Кофе. Он заказал чашку кофе и достал сигареты.

– Характер.

– Ну и как характер?

– Есть. И много. Взрывоопасный. Ему достаточно легкого сквозняка, чтобы раздуть скандал. Со стороны этот пожар похож на конец отношений, на самом деле для женщины это только повод обратить на себя внимание, повод, чтобы дорожили, держали и не отпускали. Проверка связи.

Гиви повертел сигарету в пальцах, прикурил ее своим взглядом.

– Видел? Как он это делает, я не знаю.

Бармен поднял бокал с Б52, который ему предстояло зажечь, Гиви посмотрел на него, тот тоже засверкал синим огоньком. Бармен поставил стакан на стол и сделал аплодисменты факиру.

– Горячий парень. С таким, наверное, страшно.

– Есть немного, но самая большая проблема его в том, что он вкусно готовит.

– Шашлык без углей? – рассмеялся бармен.

– Да. Пальчики оближешь, а потом съешь.

– Так это же неплохо.

– Неплохо, но не с моей конституцией. Я начала толстеть. Надо было либо бросать есть, либо бросать Гиви. Я выбрала второе.

– А что было на второе?

– На второе снова был режиссер. Он никак не хотел поверить, что я могу уйти. Просто не было такого в его творческой биографии.

– А сколько их еще? – зевнул и посмотрел в полный зал столиков, бокалов и людей бармен.

– Немного, – обвела она зал взглядом.

– Лучше я пойду прыгну, – нервно рассмеялся он.

После этих слов в дверях бара снова появился взъерошенный и немного ободранный режиссер, будто он продирался в бар через густой ольшаник. Он долго озирался, в поисках свободного места, пока не решил вернуться обратно за свое, туда, где уже сидел Гиви.

Сел рядом и подозвал официанта.