Отель на краю ночи

– А вы шутник.

– Можно глотнуть? – взял бокал у девушки молодой человек.

– Да, пейте, только оно холодное.

– Чувство жажды сильнее чувства холода.

– Только в том случае, если больше нет никаких чувств.

– Брют. Обожаю брют.

– Где вам автограф поставить?

– Может, прыгнем сначала, потом уже все формальности. Одной звездой на небе станет больше. Ладно, у меня даже есть ваша фотография.

– Смотрю, вы подготовились.

– Подготовили, – достал из заднего кармана штанов фото молодой человек. – Помялось, правда, немного.

– Так вы на ней сидели, то есть на мне. Ой, моя любимая.

– Прямо модель.

А что она? Она сама невинность. Только голос немного дрожит на ветру, хотя держится молодцом, держится за прямой позвоночник и крутить вокруг него фуэте, только было бы для кого. Вид у нее усталый, будто пришла с нелюбимой работы.

– Да, это не я, это моя мать моделировала. Она с детства хотела сделать из меня звезду. Подиум стал моим родным домом, а любимыми игрушками – парикмахеры, гримеры и бесконечные портные. Все мое детство было похоже на один большой гардероб, с долгой чередой переодеваний и съемок.

– Я помню, тебя зовут Лида.

– Откуда?

– Я же говорю, я впервые увидел тебя на День города, когда ты, маленькая принцесса, проехала рядом с моим носом по центральной улице. Я сидел на плечах отца, которого теснила толпа зрителей в зале, ты – на сцене, с розовым бантом улыбалась прямо мне. Эта роза проткнула мне душу, с первого взгляда взяла и превратилась в куст приятных воспоминаний и бесконечных грез. После той встречи я постоянно искал встречи с тобой, будь то реклама, конкурс красоты или обложка журнала, высматривал в саду свою розу. Ты выросла, расцвела и стала уже не розой в саду, а звездой на небе.

Я же стал обычным барменом, который умеет травить байки и выслушивать тривиальные истории.

– Любой звезде все время хочется упасть. Это вторая причина, почему я на мосту. Как бы я хотела поменяться с тобой местами. Если бы ты знал, через что мне пришлось пройти.

– Все принцессы так говорят.

– Я не хотела быть звездой, меня мать приколола к небу иглой и сказала – свети! А куда деваться?

– Все равно не верю. Мне всегда хотелось рискнуть, вырваться, стать не тем, кем получилось, а тем, кем хочется.

– А кем хотелось?

– Музыкантом.

– В чем проблема?

– Наверное, не было такой назойливой мамы, как у тебя.

– Моя мать просто хотела за мой счет получить свой кусок славы, ну и заработать тоже, это я не сразу поняла. Еще бы она всю жизнь проработала в кондитерской, как проклятая. У нее была мотивация и жизненный опыт. Как оказалось, мир моделей – это та же пекарня, в которой пекут хлеб для зрелищ, все думают, что оттуда выходят богемы, нет, багеты, из пекарни, где вставать надо в четыре утра, чтобы идти к печке, закладывать тесто, чтобы получился хлеб, а вечером допоздна месить тесто на следующий день. И так каждый день, без праздников и выходных, на выходе, как ни странно, хлеба нет, сплошные голодные зрелища, от которых уже тошнило. Тошнило от назойливых фотографов, когда ты ходишь по подиуму и выверенной походкой просто месишь свой хлеб. Движения похожи на то, что ты все еще отталкиваешь от себя назойливую мечту, которая валяется в твоих ногах, умоляет и ищет внимания, но ответный взгляд пуст, холоден и равнодушен. Она не хочет умирать, ты ее в печь, но и этим ее не убить. Ты раздаешь ее по кусочку всем, кто покупает твой хлеб. Возможно, поэтому он такой вкусный. Но и этим мечту не уничтожить. Снова и снова она поднимается ни свет ни заря вместе с тобой, вместе с тестом, чтобы быть избитой сильными руками судьбы. Мечты не горят, не умирают, они передаются по наследству.

– Ты так вкусно рассказываешь, прямо захотелось хлеба.

– Это совсем не о хлебе.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Не знаю, – улыбнулся бармен. – Хорошо, что ты пришла. Хорошо, что я тебя так плохо знаю.

– Ты не знаешь, ты догадываешься, – опустила глаза Лида, изучая пальцами какую-то невидимую зацепку на платье.

– Жизнь модели не настолько красива, как многие себе представляют, большинство работает потом в эскорте, кто-то вообще уходит на самое дно, на панельку, где тебя любят в миллионах квартир. Понимаешь?

– Да, живу в спальном районе, а спать не с кем. Но на панели удовольствий не ищу, хочу получать их по любви.

– По любви. Не смеши мою грудь. Звучит архаично. Сегодня все по-другому. Есть деньги – есть любовь. Нет денег – нет удовольствий.

– Видимо, здесь таких много, – закрыла девушка глаза.

– Знаешь, зачем люди приходят в бар? – Одни – познакомиться, другие – напиться. Первые приходят сюда знакомиться до тех пор, пока они не поймут, что все знакомства в баре – пустое дело, бесперспективное, и тогда они переходят в разряд тех, кто хочет здесь просто напиться. Посмотри на тех, кто в баре, они ведь самые настоящие самоубийцы, они вливают в себя веселящий яд, все они медленно, весело, верно убивают себя, чтобы утром возродиться вновь. В каждом запое есть надежда очнуться другим человеком в другой жизни.

Некоторые предпочитают начать свою жизнь со смерти, чтобы решить эту проблему в первую очередь.

Сцена 6