Отель «Персефона»

Между чугунной трубой водопровода и стеной оставался небольшой зазор, что-то вроде узкого коридора. Эрика медленно пошла по этому коридору, светя фонариком на стену. Она внимательно вглядывалась в кладку кирпичей, намертво скрепленных цементным раствором, и вскоре увидела небольшую неровность, практически незаметную для непосвященного глаза. Эрика с силой надавила на кирпич в центре неровности, и он провалился внутрь кладки, оставив вместо себя зияющую пустоту. Эрика осторожно засунула руку в образовавшийся прямоугольник, пошарила за кладкой и, когда пальцы нащупали знакомый предмет, не смогла удержаться от радостного возгласа.

Объемная металлическая фляга была покрыта толстым слоем пыли и грязными разводами, но внутри, судя по весу и бульканью, оставалось достаточное количество жидкости. Колпачок был плотно привинчен к горлышку фляги. Эрика не рискнула отвинчивать его, предварительно должным образом не экипировавшись. Она опустила флягу в рюкзачок, вернула кирпич на место и направилась к выходу.

Кнопка «3+» имелась только в лифте для персонала, вызвать который можно было, предварительно приложив специальную магнитную карту к считывающему устройству. Помимо «официального» третьего этажа с гостевыми номерами, в здании имелся дополнительный этаж, о котором знали далеко не все. Именно здесь был установлен распределительный бак для воды объемом сто кубических метров. Зал, в котором располагался бак вместе со всеми трубами и наносами, фактически занимал весь этаж. Система была полностью автоматизированной, поэтому не требовала постоянного присутствия сотрудника, ответственного за подачу воды. Сюда поднимались либо с плановой проверкой, либо, что случалось еще реже, если дистанционные датчики выдавали техническую неисправность.

Бак – огромная полипропиленовая бочка высотой два метра и шириной около десяти метров – был полностью герметичен, но в верхней его части имелось заткнутое пробкой отверстие, из которого периодически осуществлялись заборы проб на соответствие воды нормам качества. Добраться до этого отверстия можно было по узкой металлической лесенке, приставленной к баку.

Надев респиратор и резиновые перчатки, Эрика осторожно отвинтила колпачок, наклонила флягу и позволила нескольким каплям вытечь на пол – просто чтобы убедиться, что за столь долгое время жидкость не уменьшилась в объеме и не потеряла своих свойств. Этих капель хватило бы, чтобы убить несколько десятков человек, но во фляге оставалось еще достаточное количество смертельного вещества – даже больше, чем нужно, однако на этот раз Эрика собиралась использовать всё без остатка.

Закрутив колпачок, Эрика стала подниматься по металлической лесенке. Она не испытывала ни страха, ни волнения. Голова ее была ясной, мысли – предельно сконцентрированными. Она не помнила, было ли ей страшно в тот первый раз. Наверное, да – ведь тогда она еще не знала, насколько точно сработает ее план и удастся ли ей остаться неразоблаченной.

Эрика полностью отдавала отчет в том, что собиралась совершить. На краткий миг она испытала эффект дежа-вю, вновь ощутив себя девятнадцатилетней девушкой, движимой ослепляющей жаждой мести, под влиянием которой все прочие чувства – жалость, сомнение, раскаяние, страх – теряли смысл. В этот раз она собиралась отомстить совсем другому человеку, но орудие в ее руках оставалось прежним. С ее стороны весьма предусмотрительно было оставить в тайнике запас – Эрика словно предчувствовала, что он ей еще пригодится. Хотя на самом деле в тот день она просто заметала следы содеянного, а лучшего места, чем подвал, было не найти.

Положив флягу на специальную подставку, на которую обычно устанавливали емкость для забора проб, Эрика потянула за резиновое кольцо, удерживающее пробку в отверстии бака. Пробка подалась нехотя, но все же выскочила из отверстия, издав характерный хлопок.

Внезапно Эрика насторожилась. Ей показалось, что в ровный шум насосов вклинился некий посторонний звук, идущий с дальнего конца зала, где находилась дверь… словно кто-то заговорил недопустимо громко, но тут же, спохватившись, приглушил голос. Взяв с подставки флягу, она медлила. Ею овладело нехорошее предчувствие. Эрике оставалось отвинтить колпачок и вылить содержимое фляги в бак, но что-то удерживало ее от последнего шага, влекшего за собой необратимые последствия.

На мгновение Эрика представила испачканные мороженым лица детей, распростертые на лежаках тела загорающих взрослых, плещущихся в бассейне беспечных подростков… Скоро все они будут корчиться в судорогах боли, не понимая, что происходит, но четко сознавая, что это – конец, что жить осталось несколько минут, и даже спасительные звуки сирен «скорой помощи» не изменят печального финала – разве что для нескольких счастливцев, но тех, кому повезет, будет ничтожно мало.