Отель последней надежды

Надежда не умела играть в такие игры. Она была патологически замужней женщиной и понятия не имела, как именно следует обращаться с мужчиной, которому пришла в голову фантазия за ней ухаживать!

…Или он не ухаживает?

А если не ухаживает, зачем он тогда пристроил руку на спинку ее сиденья, от которой ей так неудобно и хочется занять какое-нибудь другое положение, подальше от руки?..

— Ты обещала показать мне Питер, — напомнил москвич, когда они вырулили на Каменноостровский проспект. — А то американцу показывала, а мне нет! Слушай, в гостинице говорят, что он какой-то героический поступок совершил, чуть ли не от смерти тебя спас! Это правда?

Надежда смотрела в окно, на серые дома, залитые теплым августовским солнцем.

Откуда в гостинице известно про то, что у нее чуть было не отобрали сумку?! Она об этом не сказала ни единой живой душе, только Лидочке да Марье Максимовне сегодня! Значит, полковник Уолш оказался не в меру болтливым?!

— Надюш? Почему ты молчишь?

Она терпеть не могла, когда ее называли Надюшей! Во всех книгах Марии Прилежаевой и в фильмах Ильич именно так называл свою боевую подругу Надежду Константиновну!

— Да ничего он такого не совершил! — сказала Надежда сердито. — У меня пытались отобрать сумку, а он не позволил, только и всего!

— Герой, — то ли похвалил, то ли осудил Коля Саньков…

* * *

В «Англии» дым стоял коромыслом.

У черного входа теснилась вереница грузовиков — привезли первую партию стекол.

Все стекла в гостинице, даже на тех этажах, где никто не будет жить, поменяют на пуленепробиваемые. Американцы везут стекла с собой, нашим не доверяют, как не доверяют и нашим проводам — вдруг КГБ или ФСБ понаставят подслушивающих устройств и какие-нибудь сверхсекретные материалы, которые президент будет обсуждать по телефону с министром обороны или главой госдепартамента, станут известны русской разведке?!

Все люки, в которых стояли электрические щиты и коробки, были открыты, и кое-где поднят паркет, и люди в незнакомых желтых комбинезонах и почему-то в касках сверлили какие-то дыры. Дрели визжали, сыпалась цементная пыль, и казалось, что «Англия» превратилась в огромную строительную площадку.

На мраморных полах перед конторками портье стояли газосварочные автоматы, шнуры от них исчезали за поворотами коридоров, откуда доносился ровный гул и рев, и девочки-портье взирали на всю вакханалию с ужасом.

Вакханалией управлял полковник Уолш, который с озабоченным лицом носился из одного крыла в другое.

Монтировали камеры наблюдений, врезали новые замки, склад принимал стекла в невообразимых количествах, и места уже не хватало, а грузовики все прибывали.

У Лидочки на лице было озабоченное выражение, которое редко кто у нее видел.

— Зина-то, — с ходу сказала она Надежде, — взяла и померла, дура! Управляющий в шоке. Как будто не могла другого времени найти, чтобы помереть, ей-богу! Мы все в мыле, а она померла, видишь ли!

— А где?..

— Зина? Да ее увезли уже! Этот твой, — и она кивнула в сторону, куда только что промчался американец, — велел вскрытие делать, хотя наш Трутнев сказал, что ничего такого с ней нет и быть не может, просто инфаркт, остановка сердца, и готово дело!

— А управляющий?

— А что управляющий, — сказала Лидочка грустно. — Орет не своим голосом. И еще программисты!..

— Что?

— Да этот Лари или Гарри, который у них главный, сказал, что в номерах недостаточно одного сетевого выхода. Так они теперь будут дополнительные интернетовские линии тянуть, чтобы, значит, у них было не по одному, а по пять выходов у каждого!

— Зачем?!

— В целях безопасности, — объяснила Лидочка туманно. — Если один выход захватят террористы, они смогут вызвать подкрепление из НАТО в виде ракет «земля — воздух» через другой выход! Я с утра ни разу кофе не пила, а время, между прочим, пол-одиннадцатого. Кстати, кто тебя привез? Московский мальчик, да?

И это уже известно, подумала Надежда обреченно. Да что же это такое?! Почему всем есть до нее дело, начиная с соседки и кончая Лидочкой!

— А кто ее нашел?

Лидочка посмотрела непонимающе.

— Зину кто нашел? — спросила Надежда. — Сколько она пролежала в каптерке, бедная?

— Да больше суток, — ответила Лидочка жестко. — Помнишь, подносчик, из новеньких, с тележки упаковку воды уронил?

— Помню.

— Вот тогда я ее видела, она что-то за ними подтирала, когда они уже в лифт сели и поехали. И с лифтом с этим беда! По одному ездить нельзя, только по двое, а мне, может, в сортир надо, и, может, на третьем этаже! На первом, допустим, я не могу!

Она оглянулась по сторонам, на весь бедлам и разорение, которые происходили в гостинице, и предложила:

— Пойдем кофе попьем!

— Куда, Лидочка?! В ресторане сейчас точно не дадут!

В ресторане, за распахнутыми двустворчатыми дверьми, звук дрелей и еще каких-то адских машин был особенно громким, казалось, там сотрясается паровой каток.

— Пойдем к Эльвире Александровне. Она, может, нам по булочке даст!

— У нее в духовке сейчас монтируют камеру наблюдения, — мрачно сказала Надежда. — Кондитерский цех сегодня пирогов не пек!

— Откуда ты знаешь? — тут же спросила Лидочка, и они обе засмеялись.