Отель «Прага»

– Лина, если бы я сидел ближе к выходу, я бы встал первым, взял вас за руку и повел за собой. Но с моей стороны штук сорок филологов, которым я отдавлю ноги, а с вашей стороны всего пятеро. Считайте сами – жертв будет в восемь раз меньше.

Лина вздохнула, вспомнила «цветок, который не может попросить дождя».

– Что ж…

– Наконец-то…

***

Весь последующий вечер она провела с Александром. Он старался, рассказывал смешные случаи из своей жизни, делал тонкие, завуалированные под дружеские, комплименты, обрывал себя на полуслове, когда видел, что ей становится скучно. Его усилия не пропали даром. В этот раз Лина чувствовала себя в его компании гораздо спокойнее и свободнее, чем прежде. Она расслабилась, с удовольствием смеялась его шуткам, про себя отмечая, что днем он, по всей видимости, играл какую-то чужую роль, причем исполнил ее на редкость неудачно, – на самом деле он оказался вовсе не таким ограниченным и пошлым, как ей показалось тогда.

Важным было также и то, что в какой-то момент Лина почувствовала его ранимость, тщательно скрываемую. В итоге на волне внезапной симпатии она согласилась пойти к нему в гости.

Они вышли из кафе. Уже стемнело, звезды усыпали темно-синее небо. В вечерней подсветке старинные пражские здания казались полупризрачными и словно готовыми раствориться в пространстве, если вдруг выключится электричество.

Народу на улицах было много, в основном здесь гуляли туристы, даже ночью не позволяющие этому городу успокоиться и заснуть до утра. Так и Лина гуляла дважды, с Виктором, в прошлом году и раньше, пять или шесть лет назад, – она уже не помнила точно. Неромантичный Виктор все время зевал и просился в отель, но Лина, крепко держа его под руку, вела его по центральным улицам, улочкам, переулкам, в воодушевлении пересказывая путеводитель, прилежно прочитанный перед прогулкой.

Сейчас все было не то и не так. Не то настроение, не тот спутник, не тот душевный подъем. Вернее, присутствовал душевный спад, а никак не подъем, хотя в этот час Лина испытывала скорее умиротворение и некоторую усталость. В разговорах с Александром она отвлеклась от мыслей об Алексе, и, несмотря на то, что вспоминала о нем едва ли не каждую минуту, душевного отклика не было.

Возможно, думала Лина, медленно идя рядом с Александром по улице и вполуха слушая его рассказ о вечеринке с британскими коллегами, в этом и есть спасение – отвлечься, заняться чем-нибудь полезным, к примеру – еще раз перечитать свой доклад, еще раз отредактировать его, еще раз продумать ту часть, которая посвящена ее новому слову.

Номер Александра на шестом этаже отеля был немногим меньше номера Лины, но, по ее мнению, уютнее. Александр включил торшер, по форме – совершенно иной, чем в номере Лины, более современный; открыл бутылку красного вина, поставил на низкий стеклянный журнальный стол бокалы.

– Знаете, Лина, – сказал он, садясь в кресло напротив и разливая вино по бокалам, – вы очень непростая женщина.

– Александр, не начинайте.

– Нет-нет, я не о том. Я вел себя глупо, знаю, но это как раз от того, что вы непростая, неоднозначная, и я никак не могу найти верный тон в разговорах с вами. Я хочу вам понравиться, вы уже поняли?

– Прошу вас.

– Лина, я понимаю, за время нашего короткого знакомства накопилось уже немало неудачных моментов…

– Все в порядке.

– Ну хорошо, – сдался он, – не будем о чувствах.

– Не будем.

– Вы такая правильная, Лина… Такая серьезная…

– О да, – ответила она, засмеявшись.

Прежде Лина и сама была о себе такого мнения, но последние события показали, что она, видимо, ошибалась. Второй раз за эти сутки в поздний час она сидела в номере уже второго по счету постороннего мужчины и употребляла спиртные напитки. Подобного в ее жизни еще не было. «Это Алекс», – подумала она. Это он.