Отель с привидениями

— Да-да, все так дорого обходится… Школа, одежда, питание…

— И все это я делаю по доброте душевной!

Того, что услышала Элина, было вполне достаточно. Теперь она знала, что такое это «Пристанище страждущих» и кто им руководит — бессовестная женщина, которая ворует деньги у беспомощных девочек-сирот.

Элина с предосторожностями вернулась к себе в комнату и бросилась на скрипучую кровать. Матрас был не мягче деревянной доски, и к тому же в плечо ей впилось что-то острое. Девочка повернулась, чтобы выкинуть мешавший ей предмет из кровати, и, в ужасе вздрогнув, вскочила. Ее рука нащупала что-то твердое и морщинистое, и это что-то, казалось, жгло ей кожу.

Отбросив с кровати покрывало, она поспешила зажать себе рот, чтобы не закричать от ужаса: это была птичья лапа, которую она выбросила во время шторма за борт корабля. Та самая мумифицированная лапа сокола с позолоченным срезом. Элина потрясенно уставилась на когти, пытаясь привести мысли в порядок. Как? Когда? Может быть, все это было частью плана, разработанного с целью заполучить ее деньги? Кто-то подбросил когти в чемодан, потом в сумку, и все это для того, чтобы напугать ее, чтобы затуманить ей рассудок.

Сумка так и лежала на кровати, где Элина ее оставила.

«Кто-то мог порыться в ней, пока я подслушивала под дверью гостиной, и спрятать лапу под покрывало», — подумала она, озираясь, словно этот человек мог спрятаться в ее крошечной комнате.

И тут в памяти Элины всплыла сцена прощания с отцом и его предсмертные слова: «Ни в коем случае не открывай коробку! Не выбрасывай когти! Верни их в гробницу». Она дважды пыталась избавиться от этой коробки — один раз вернула ее в гробницу, а второй — швырнула в океан, но лапа все равно к ней вернулась, потому что она нарушила наказ отца.

ГЛАВА 7

Элина услышала гром, прогремевший в небе, и подбежала к окну. Оно выходило на крыши соседних домов; небо закрывали окружившие пансионат небоскребы. Девочка вдруг почувствовала, что вся дрожит. Этот отель напоминал тюрьму, за стенами которой возвышался темный угрюмый город, а из-за грозы комнату наполнили зловещие тени.

Элина вернулась на кровать, где лежала лапа, мерзко растопырив свои желто-серые когти. На это было противно смотреть. Девочка порылась в сумке и достала синий бархатный мешочек, в котором хранила драгоценности. Вытряхнув прямо в сумку все ожерелья и брошки, подаренные ей миссис Ван Дорф, Элина аккуратно двумя пальцами взяла лапу, положила ее в мешочек и крепко завязала шнурок. Затем, глубоко вздохнув, она откинулась на кровать. Ей казалось, будто лапа взывает к ней: «Воспользуйся мной, чтобы выбраться отсюда, — загадай желание!» Элина вскочила, выбежала из комнаты и спустилась на третий этаж.

Здесь коридор был шире, и между дверями комнат было большее расстояние, чем этажом выше. Она стояла в нерешительности, не зная, что делать и куда идти, и тут заметила бледный дрожащий свет, исходивший откуда-то снизу и словно манивший к себе. Источник света медленно двигался по коридору, и издалека не было понятно, что это такое. Мимо промчалась кошка, которую Элина видела в холле. Шерсть у нее на спине стояла дыбом.

Когда же девочка подошла ближе, свет погас, но теперь уже ее влекли дальше чьи-то рыдания. На темных деревянных дверях висели латунные номера — еще одно напоминание о том, что когда-то этот дом был отелем. Через некоторое время Элина поняла, что стоит как раз рядом с той дверью, откуда доносится плач. Повинуясь безотчетному желанию, девочка постучала.

— Кто там? — послышался тоскливый, дрожащий голос.

— Элина Сенджер. Я здесь новенькая.

За дверью воцарилась тишина. Эллина решила, что девушка, которая ей ответила, не хочет, чтобы ее беспокоили, и уже собралась уходить, как вдруг дверь распахнулась и Элина оказалась лицом к лицу с существом, чье место было скорее на киноэкране или в чьей-то прекрасной мечте.

Даже с заплаканными глазами, вокруг которых расплылась тушь для ресниц, и растрепанными светлыми кудрями девушка не утратила своей красоты. Но даже не это было главное, а то, как она держалась за ручку двери, как грациозно повернула голову, как приподняла стройное плечо. Она выглядела лет на пять-шесть старше Элины и была совершенно не похожа на всех, с кем Элина общалась до этого.

— Здравствуй, — поприветствовала ее девушка. — Заходи. Меня зовут Трейси Уинтерс.

Элина вошла в такую же неуютную комнату, и Трейси закрыла дверь. Однако здесь было немного просторнее, чем в спальне Элины, и окно выходило на улицу, а не на задворки.

— Мисс Калверт, наверно, упрятала тебя на четвертый этаж, — справедливо предположила Трейси. — Бедненькая, а тут еще эта гроза…

У нее был тихий голос, а в ее интонациях слышалось искреннее сочувствие. С Элиной еще никто никогда так не разговаривал. Она набрала в легкие воздуха и решилась на вопрос:

— А почему ты плакала? Я услышала тебя еще с лестничной клетки.

— О боже! Я надеялась, что гром заглушит мои рыдания, — горько проговорила Трейси, садясь на кровать. — Дело в том, что жизнь моя пошла прахом…