Отель с привидениями. Деньги миледи

– Говорите! – приказала она. – Здесь нас не слышат. Каким образом это касается меня?

Она нетерпеливо встряхнула его, ожидая признания. Он был в нерешительности. Пока его забавляла ее неискушенная вера в свои силы, он отчасти валял дурака. Теперь он видел непреклонную серьезность ее намерений, и ему было не до шуток. Ведь она знала все, чем жило старое палаццо до своего преображения в отель, и, вполне вероятно, предложит хоть какое-то объяснение случившемуся с его братом и сестрой, да и с ним тоже. А нет – так, может, проговорится о чем-то своем, личном, и опытный драматург с ее подсказки сделает пьесу. У него была одна забота в жизни: благополучие его театра. «Что, если сами „Корсиканские братья“[8] идут мне в руки? – подумал он. – Этакая новинка соберет мне десять тысяч фунтов, не меньше!»

С такими мыслями (а не будь он беззаветно предан своему делу – плохой он тогда антрепренер) Фрэнсис, не мучаясь больше сомнениями, рассказал, какие испытания выпали ему в этом окаянном отеле и что пережили его близкие. Он не утаил и про темную горничную миссис Норбери с ее суеверным ужасом.

– Грустная история, если задуматься, – заметил он. – Но есть драматическое зерно в самой идее, что призрак дает о себе знать близким родственникам, когда те по очереди оказываются в роковой комнате, и что кому-то одному выходец с того света объявится и поведает страшную тайну. Вот вам, графиня, и материал для пьесы – первоклассный материал!

Он умолк. Она не шевелилась и молчала. Наклонившись, он заглянул ей в лицо. Попытайся он специально привести ее в такое состояние, он и тогда бы настолько не преуспел. Перед ним стоял каменный истукан – как тогда перед Агнес, давшей наконец ясный ответ о Феррари. Пустой, остановившийся взгляд, помертвелое лицо. Фрэнсис взял ее за руку – холодную, как камни, на которых они стояли. Он спросил, не дурно ли ей.

Она была недвижна. С таким же успехом он мог толковать с мертвецом.

– Не достанет же у вас глупости, – сказал он, – принять всерьез, что я вам тут наплел!

Тут у нее дрогнули губы. Похоже, она что-то пыталась сказать ему.

– Громче, – попросил он. – Я не слышу.

Она с трудом приходила в чувство. Чуть прояснился тусклый стылый взгляд. Наконец он ее услышал.

– Нет, о том свете я не думала, – глухо, как во сне, выговорила она.

Мыслями она вернулась к памятному разговору с Агнес; она припомнила сорвавшееся признание, неотвратимость новой встречи. Ничего не ведавший Фрэнсис только растерянно взирал на нее. С отсутствующим видом смутно глядя на него, она глухим, ничего не выражающим голосом перебирала свои мысли.

– Я сказала, что в следующий раз нас сведет какой-нибудь пустячный случай. Но нет, не пустячный случай сведет нас. Предупредила, что могу оказаться тем человеком, кто расскажет ей, что сталось с Феррари, – если она вынудит меня к этому. А не другая ли это будет сила? Не он ли вынудит меня рассказать? И когда она увидит его, увижу ли я его тоже?

Она понурила голову; тихо сомкнулись тяжелые веки; она испустила протяжный, мучительный стон. Пытаясь ее ободрить, Фрэнсис взял ее под руку.

– Ну-ну, графиня, вы утомились и перенервничали. Мы с вами чересчур разговорились. Позвольте, я провожу вас в отель. Это далеко?

Когда он двинулся и повлек ее за собой, она вздрогнула, словно очнувшись от сна.

– Недалеко, – слабо произнесла она. – Старый отель на набережной. Что-то странное творится с головой: я забыла его название.

– «Даниэли»?

– Да!

Он медленно шел с нею. Она молчала всю дорогу до Пьяцетты. Когда перед ними открылась залитая лунным светом лагуна и он свернул в сторону Рива дельи Скьявони, она задержала его.

– Мне надо вам еще одно сказать. Я подумаю и вспомню.

Ускользнувшая мысль вернулась нескоро.

– Вы будете сегодня ночевать в той комнате? – наконец спросила она.

Он объяснил, что на эту ночь комната остается еще за прежним постояльцем.

– Но завтра управляющий отдаст ее мне, – добавил он, – если я пожелаю взять.

– Не надо, – сказала она, – уступите ее.

– Это кому же?

– Мне.

Он вздрогнул.

– Вы в самом деле хотите ночевать завтра в этой комнате после всего, что я вам рассказал?

– Я должна в ней переночевать.

– Вам не страшно?

– Мне смертельно страшно.

– Охотно верю, проведя с вами сегодняшний вечер. Зачем вам эта комната? Что вас вынуждает?

– Меня ничто не вынуждало ехать в Венецию, когда я распрощалась с Америкой, – ответила она. – Тем не менее я приехала сюда. Я должна снять эту комнату и оставаться в ней, пока… – Она оборвала себя. – Впрочем, неважно. Вам это неинтересно.

Спорить с ней было бесполезно. Фрэнсис переменил тему разговора.

– Сегодня мы уже ничего не решим, – сказал он. – Я зайду к вам завтра утром и спрошу, что вы надумали.

Они снова направились к отелю. У подъезда Фрэнсис спросил, под своим ли именем проживает она сейчас в Венеции.

Она покачала головой.