Отель с привидениями. Деньги миледи

Рассудив, что это и впрямь может быть важно, Изабелла опять вернулась. Ее серьезность совсем умилила Гардимана. Когда она подняла на него огромные, преисполненные ответственности глаза, Гардиман готов был отдать всех своих чистокровных лошадей за то, чтобы обнять ее и поцеловать.

– С теми, кого он любит, Тобби просто ангел, – сказала она. – Если он и кусается, то только оттого, что не признаёт чужих. А признаёт он миледи, мистера Моуди и меня – вот, пожалуй, и все. Будьте любезны пройти в эту дверь, очень вас прошу, сэр! Миледи меня уже звала, я слышала.

– Нет, – с неколебимым упрямством возразил Гардиман, – никто не звал. Значит, к посторонним ваш пес всегда относится враждебно… А каких людей он охотнее всего кусает?

Уголки милых губ Изабеллы неудержимо поползли вверх. Последний глупейший вопрос Гардимана раскрыл ей глаза на истинное положение дел. Однако же не следовало забывать, что в руках этого странноватого господина находилась жизнь Тобби. Кроме того, не всякий день девушкам приходится очаровывать знаменитостей, тем более таких видных и безукоризненно одетых. И Изабелла рискнула потратить еще минутку-другую на воспоминания о своем любимце.

– Должна признать, сэр, – снова заговорила она, – Тобби иногда проявляет неблагодарность даже по отношению к тем, кто хочет ему помочь. Частенько заблудится на улице, сядет на тротуар и воет, пока не соберет вокруг себя толпу сочувствующих. Но как только кто-то пытается прочитать на ошейнике его кличку и адрес – тут же тяпнет доброхота за руку. Обычно его разыскивает и приводит кто-нибудь из слуг, а уж на пороге дома Тобби изворачивается и кусает слугу. По-моему, он попросту так развлекается. А как он восседает за столом в ожидании следующего блюда – это надо видеть! Опирается о край стола передними лапами, будто он джентльмен и намерен держать речь на званом обеде… Ах, Боже мой! – чуть не плача, спохватилась Изабелла. – Как я могу говорить о нем в таком тоне, когда малыш так тяжко болен! Одни уверяют, что у него бронхит, другие – что печень. Вчера я выводила его через парадное подышать, так он вышел и застыл на мостовой: как столбняк на него напал. Впервые в жизни никого из прохожих даже не попытался куснуть. Да что там, он ни одного фонарного столба не обнюхал!..

Едва Изабелла успела упомянуть сие прискорбное обстоятельство, как голос ее милости, на этот раз явственно донесшийся из внутренних покоев, прервал ее воспоминания.

– Изабелла! – кричала леди Лидьярд. – Изабелла! Да где же ты?

Подбежав к двери, Изабелла проворно отворила ее перед гостем:

– Пожалуйте, сэр!

– А вы? – спросил Гардиман.

– Я сейчас приду, сэр. Выполню только одно поручение ее милости.

Она все еще придерживала дверь, умоляюще глядя то на гостя, то во внутренний коридорчик.

– Ох, и попадет мне от миледи, если вы сейчас не зайдете! – наконец сказала она.

После таких слов Гардиману ничего не оставалось, как безотлагательно проследовать в будуар.

Затворив дверь, Изабелла немного постояла на месте, чтобы прийти в себя.

Девушка уже прекрасно поняла, какие чувства она пробудила в госте. Не станем отрицать: восхищение столь важной персоны очень льстило ее самолюбию. К тому же Гардиман был высок, хорош собою, и у него были такие большие красивые глаза… Стоя теперь у двери с опущенной головой, горящими щеками и загадочной улыбкой на устах, она, казалось, похорошела еще пуще прежнего. Лишь когда часы на камине пробили половину, Изабелла очнулась и, глянув мимоходом в зеркало, направилась к рабочему столу леди Лидьярд.

Мистер Моуди, покорно выполнявший роль банщика при Тобби, все же не забывал и об интересах хозяйки. Он напомнил ее милости, что письмо с ценным вложением осталось незапечатанным. Леди Лидьярд, которая ни о чем, кроме своей собаки, не могла думать, пробормотала:

– Пусть Изабелла сходит, ей все равно нечего делать. Пригласи сюда мистера Гардимана, – продолжала она, обернувшись к Изабелле, – потом возьми на моем столе письмо и запечатай его.

– Когда все сделаете, положите письмо обратно на стол, – добавил педантичный Моуди. – Я сам им займусь, как только ее милость меня отпустит.

Вот какое поручение задержало Изабеллу в гостиной. Она зажгла свечу, растопила сургуч, закрыла конверт и приложила печать, даже не полюбопытствовав взглянуть на адрес. Все мысли ее занимал мистер Гардиман. Оставив запечатанное письмо на столе, она вернулась к камину и принялась внимательно изучать собственное отражение в зеркале. Время шло, а Изабелла предавалась созерцанию своего прелестного личика. «Он, должно быть, видел столько красавиц, – размышляла она, то упиваясь победой, то вновь умаляясь до ощущения своей полной ничтожности. – Что же он все-таки во мне нашел?»

Часы пробили четыре. Почти в тот же миг дверь будуара отворилась и вышел Роберт Моуди, избавленный наконец от обязанностей собачьего лекаря.

Глава V

– Ну что? – нетерпеливо спросила Изабелла. – Что сказал мистер Гардиман? Вылечит он Тобби?

Моуди сумрачно, исподлобья смотрел на девушку.