Отец

– То, что вы занимались, не значит, что можете подсказывать мне. То, что рекомендуете вы, может подойти ребенку, а может и нет. Вполне вероятно, что ваши советы ему сейчас ни к чему. Вы не в курсе, а я, быть может, запретил ему учить на данный момент что-либо, кроме двух конкретных приемов, которые он продемонстрирует на следующих соревнованиях. Кому-то позволено три или даже пять, но это все индивидуально. Считаю, что на этом этапе лучше три выученных приема, чем десять недоученных, согласны? Как вы думаете, вы можете провести такую же работу с сыном самостоятельно?

Обычно на этом споры заканчиваются и мои требования к родственникам воспитанников выполняются. Дальше, когда правила соблюдены, я окончательно концентрируюсь на непосредственном общении с подопечными. Говорю им примерно следующее: «Нужно, чтобы у вас наверху было два действия, плюс одно внизу. Они должны быть уверенными и работать бесперебойно. Если вы решили бросить вперед, назад, пройти, повалить, контролировать, то бросаете, валите, контролируете. Что вам еще нужно? Вроде бы ничего – но это не так. Есть еще один важный момент: все, что вы делаете, следует делать лучше, чем ваш соперник. И пусть он делает свои 10 приемов: по трем из них он хуже нас, а по семи пускай и лучше, чем мы. Но они все не нужны в этом конкретном бою, потому что мы будем предлагать свои условия. Как вариант, ты станешь в ту стойку, из которой бросаешь лучше. Будешь брать свой захват, тот, который тебе выгоден. Ты начнешь вести бой или наверху, или внизу, как я тебе скажу. Все будет хорошо, мы обыгрываем и соперник, и тренера».

Это отработанная схема, давно доказавшая свою эффективность, поэтому я требую ее соблюдения. Она работает не год и не два, а на протяжении порядка 20 лет. Я всегда думал до боя больше, чем во время самого поединка. После стартового гонга у нас традиционно уже имелась готовая карта действий – и экстренный «план Б» на всякий пожарный случай, если что-то пойдет не так. И когда мы вроде как проигрывали бой, а в итоге побеждали досрочно, то людям это нередко казалось случайным. Но то была не случайность, а следствие запасного варианта действий, продуманного заранее.

Поэтому я думаю, что лучше готовиться по позициям: в стойке, в партере, по завязкам. Есть у тебя три вещи – все, ты готов к соревнованиям. Нет трех вещей – не готов. Вот настолько все просто. Причем, работает это не только в спорте. Я убежден, что лучше выучить наизусть 2–3 стихотворения, чем кое-как знать 10 и забыть их все на выступлении перед публикой.

Следующая часть требования – это уважение и почитание к тренеру. Наставник потому и наставляет, что его позиция выше и требует соответствующего отношения. Если ставить себя на один уровень с учеником – давайте тогда ездить к нему домой, тренироваться там. Это неправильно, на мой взгляд. Нельзя, чтобы ученик получил возможность не соблюдать правила иерархии, это может быть действительно опасным.

К примеру, у меня есть закон для всех подопечных – вы должны быть коротко подстрижены. Это не просто прихоть, объяснение имеется. Наиболее вредный фактор для зрения во время тренировочного процесса – пот с головы. Это самая жирная часть тела, на которой собирается все и вся, то есть пыль и грязь. При активном потоотделении это все стекает в глаза. Я отвечаю за то, чтобы ваше зрение оставалось хорошим. И только лишь поэтому у каждого волосы должны быть коротко подстрижены. Не потому, что я так хочу, мне так нравится. Так реально лучше. На другой чаше весов у ученика традиционное для молодежи «я так хочу». Я знаю об этом, не решения менять не буду. Когда вы вырастете, скажете мне спасибо. Либо – с любой прической, но не ко мне. Если хотите уйти на танцы – пожалуйста. Желаете по футбольному полю бегать, как аргентинский нападающий Марио Кемпес, – никаких проблем. Но если есть необходимость и стремление заниматься в моем зале – это возможно только при условии короткой стрижки.

Мои ученики отличаются тем, что выглядят, как солдаты. Они подстрижены, всегда опрятно одеты. Когда человек приходит в зал, я обращаю внимание на три вещи: головной убор, пояс и обувь. Плюс, как уже написано, короткая ли стрижка. Эти моменты определяют собранность спортсмена. Бывало такое – начинается сбор, приезжает человек сорок. Среди них у кого-то длинные волосы. Видя это, я сразу говорю:

– Стоп, ты не имеешь права зайти на территорию в таком виде. Если тебе не нравится, есть и другие тренеры.

– Сказали, что нужно к вам.

– А они говорили, что, когда идешь ко мне, надо подстричься?

– Говорили, но я хотел вас попросить…

– Так, без разговоров, едешь обратно.

Были и те, кто действительно, сразу уезжал. Они ставили прическу выше, чем тренировочный сбор в горах. Что ж, люди разные, и не стоит этому удивляться. Но я никогда никого не звал обратно. Уходя – уходи. Но потом звонят мне родители:

– Почему выгнали?

– Да, выгнал. А вы его спросили, за что?