Отец

С физической формой также легко упустить момент – ведь когда тебе будет 20 лет, станет тяжело растягиваться. Делать это надо с 6, а желательно вообще с 4–5 лет. В зал прийти, чтобы поиграться – кувырки поделать, провести два игровых дня – в возрасте 8–12 лет это необходимо. В общем, человек должен быть развит разносторонне. Как в игровой, так и в бойцовской технике. Как в «ударке», так и в беге, например, челночном, а еще в прыжках в высоту, в длину. Плюс кувырки, страховки и многое другое. Этому надо учиться во время тренировок до 8 лет, пока ученик еще ребенок. В 6–8 лет он должен освоить эти навыки, а дальше уже начинать серьезно заниматься. Если это все сделал – получил базовую технику. Ты, к примеру, уже знаешь, как перелететь через человека и подстраховаться, чтобы легче упасть: соскок, колесо, рондад, сальто вперед и назад. В книге это читается за 3 секунды, а в жизни достигается за 3 года. И это время должно пройти в работе, иначе никак.

Приходят ко мне заниматься совершенно разные ребята. Бывает, попадается шустрый, смекалистый парень, который все схватывает на лету. В зале просишь его показать взрослым, что он умеет. Тот бежит, делает колесо, рондад, сальто вперед и назад, возвращается в строй. Все отлично потому, что у него есть данные. Как вариант – занимался раньше плаванием или гимнастикой. Или, быть может, отец водил его в школу карате. Также случается, что у мальчишки есть общефизическая подготовка. Он машет руками и ногами на точность, скорость, технику – все красиво. Значит, он ходил или на бальные танцы, или на балет. С таким ребенком, конечно, легче работать: у него есть навыки страховки, движения, скорости, точности.

Но нередко происходит и обратная ситуация, когда тяжело. Приходит заниматься ребенок в 6 лет, и два года мама его переодевает. Я в конце концов говорю, чтобы уходила и оставляла его как есть. Пусть он помучается три дня, пять, месяц – но в итоге научится сам. Что за явление такое, заявляю ей – вы два года одеваете своего ребенка, это нормально? Она отвечает, что сам он не успевает. Дескать, может, но делать это будет долго. Да, может, и так, но что с того? Идите себе домой. Вы привели ребенка – возвращайтесь за ним после тренировки. А то, что пока он не может быстро переодеться, – это даже плюс. Когда все ждут в строю его одного, он волей-неволей будет стараться ускориться. Какой ему смысл напрягаться, если мама во всем помогает? Он просто будет смотреть по сторонам. Ему без разницы – его одевают. Поэтому лучше делать так, как я сказал, – то есть добавлять самостоятельности. Вы привели ребенка, в сумке то, что он должен надеть, – все, отправляйтесь по своим делам. Все ребята переоделись, стоят в строю. А про тех, которые дольше других копаются – носок потеряли или еще что-то, – спустя 2–3 месяца я делаю заметку: «Одевается 10–15 минут, несобран, невнимателен». Заметки эти делаю для себя, а потом созываю родительское собрание: «Алиев часто опаздывает. Магомедов хулиганит, дразнится, мешает. Родители, вы дома вообще учите ребенка, как себя вести на тренировке? Нет, чтобы самому заниматься, так он еще и другим мешает. Ахмедов: нет то борцовок, то шорт – в общем, чего-то постоянно нет. Все время проблемы с формой, что это такое?! Алискеров – вот тут все отлично, парень занимается хорошо, спасибо вам».

Первое родительское собрание проходит примерно таким образом. Я рассказываю родителям то… что они и так знают. Да, они в курсе, изучили своих детей за 6 лет вдоль и поперек. Гораздо лучше, чем мы за 2 месяца. И то, что я говорю, для них не новость. Отец и мать знают, что сын у них, к примеру, рассеянный. Или хулиганит постоянно. Те, кого похвалили, тоже не удивлены – их сын одаренный. Зачем же я сообщаю то, что новостью не является? Это тоже тактический прием: да, родители знают достоинства и недостатки своих детей. Но теперь они знают также и то, что я вник во все это за короткий срок. Отныне мне известны положительные и отрицательные стороны их детей – это ясно всем уже на первом собрании.

– Пожалуйста, повлияйте на своих детей, по тем моментам, которые я обозначил. А у вас, когда я звонил вам лично, номер не отвечает.

– А я поменяла / у меня заблокирован.

– К примеру, сломает он палец – такое, к сожалению, бывает на тренировке. Я должен ставить вас в известность, как вы считаете?

– Да, разумеется.

– Вот я отвез его в городскую больницу. Врачи посмотрели: перелом пальца. Наложили гипс. Куда мне сообщить? Куда ребенка привезти?

Травмы – так уж получается – постоянный спутник единоборств. Парень плачет, доктора делают свое дело. А вы, родители, проследите, нормально ли срастается, вот вам бумаги – такие слова нередко приходится говорить. А еще примерно следующее: «Я же вас предупреждал, что на наших занятиях неизбежны переломы и вывихи – особенно на начальной стадии, пока он учится страховаться. Ребята неудачно прыгнули друг на друга – всякое бывает. Все бывает… Покажите мне бойца, который ни разу с таким не сталкивался».