Отец

И тут мы подошли к тонкой грани. Вот она. Когда я просто беру за ухо – это пока еще требование. Принуждение начинается в момент, когда пальцем легонько так тыкаю по голове. Все, это последнее, что может быть. Это знак воспитаннику: ты, друг, меня уже постепенно выводишь из себя, я могу принять решение расстаться с тобой. Это финал, это последний барьер до того, как перестать общаться.

Итак, принуждение – заключительная фаза перед тем, как мы разойдемся с человеком. Прочувствуйте это: требование – та часть, которую он, может быть, делает даже больше, чем его сверстники. Но все равно я настаиваю на определенных действиях, потому что вижу в нем запас прочности, талант и будущее. Потому и требую с него много. Но принуждать я могу только тех, кто сопротивляется. Крайняя мера – она лишь тогда нужна, когда ничто друге не работает, кроме, условно говоря, палки и последнего окрика. Дальше уже некуда – если толка нет, продолжать бессмысленно.

Может возникнуть вопрос: а зачем тогда вообще это принуждение нужно? Ну гнал бы сразу упорствующих в шею, и все тут – оставались бы лишь те, кто достаточно адекватен и у кого слова с делами не расходятся. Есть логика в таком подходе, но я не считаю его правильным. Сразу выгнать мальчика было бы неверно. Он должен понять, что я за него борюсь, что стараюсь для него. Я хочу, чтобы он стал лучше, чтобы он учился, принес пользу себе и обществу. Я никоим образом не желаю, чтобы на него поступали жалобы из райотдела полиции. Или чтобы родители приходили и говорили: «Я уже не справляюсь с ним – совсем отбился парень от рук, что делать?!» Нет никакого желания выслушивать все это. И именно поэтому, не дожидаясь родительской ругани на сына, я сам предпринимаю еще одну попытку быть услышанным. Это тяжело, это чужой ребенок, и ребенок трудный. Вероятно, на него подействовало какое-то окружение – улица, друзья. Все может быть, истинные причины мне не всегда известны, да и времени выяснять все доподлинно, честно говоря, нет. Иногда бывает и так, что у парня просто тяжелая жизненная ситуация. И сегодня есть люди, для которых кушать всего один раз в день – привычное дело. Для таких детей я максимально стараюсь сделать что-то полезное: забрать их из неблагополучной семьи, в которой они не нужны, устроить в интернат. Там, по крайней мере, питание три раза в день, нормальный сон, учеба. У меня это получается – жизнь человека меняется к лучшему.

Или, например, ситуация, когда у матери-одиночки три ребенка. Она физически не может себя прокормить и одеть – все отдает детям, но им все равно чего-то постоянно не хватает. В этом случае я стараюсь, чтобы ей помогли. Кого можно из детей – устраиваем в интернат. В таком положении, мне кажется, я помогаю ребенку, семье в целом. Потому что сегодня три раза накормить и обеспечить одеждой для школы, для зала и повседневной – это серьезная нагрузка. Три ребенка – это минимум девять комплектов формы, иногда даже 10 надо покупать. А когда дети ходят в спортклуб, их надо не три, а четыре раза кормить. Естественная, казалось бы, вещь, но 4 раза кормить трех детей для матери действительно тяжело.

Есть еще и такие случаи, когда, может быть, всего один ребенок, но родители разошлись. Отец воспитывает по-своему, мать по-своему. В подростковом возрасте ребенок не слушается уже ни того, ни другого. В этом случае я стараюсь донести ему: «Ты же мужчина, ты должен понимать, что нужен им несмотря ни на что. А тебе самому нужны родители». Пытаюсь в период становления личности помочь ему во всем правильно разобраться. Я не вникаю в их семейные дрязги, но говорю: «Зачем тебе весь остальной мир, если ты не навел порядок в своем? Тебе сейчас надо вставать на ноги, а потом помогать родителям». Он соглашается, это модель моего воспитания.

А еще бывает, что есть избалованный ребенок, которому спорт не нужен, но родители его отправляют – звонят мне и просят с ним позаниматься. А сын-то сам не хочет. От такого ребенка я избавляюсь как можно быстрее. У него есть все, ему ничего не надо, и это большущая проблема. У паренька даже нет стимула жить – он просто слоняется из угла в угол без цели. В этом случае действует правило: ничего нельзя давать детям просто так. Если он сделал что-то полезное – соразмерно вознаградите его, для подобных ребят это действенный способ воспитания. Соответственно, за безделье ребенок не получает ничего – кроме порицания. Когда же отец и мать разбрасываются деньгами, ребенок начинает кичиться перед сверстниками, что ему все дозволено, и это опасный момент. Если дети ни в чем не нуждаются, у них нет мотивации. Появится она только тогда, когда в голове будет нормально развитый ум. А не может ум быть зрелым в младшем школьном возрасте.