Отец

Дочь не сразу поняла, что он этим хотел сказать. Только потом конюх Иван Михайлович Малахов объяснит, что повод – это ремень, прикреплённый к удилам, и служит для управления лошадью. Отпустить поводья – значит, дать ей свободу. В этом случае она может «расслабиться» и начать делать то, что захочет.

Отец почему-то считал, что дочь выберет не тот путь, который намечен его системой воспитания, и всё пойдёт прахом.

– Я проверю, какую стенгазету вы делали к Новому году! – грозился он, когда Люда называла причину позднего возвращения домой.

Не доверял, а именно так воспринимался контроль с его стороны, он и старшей дочери. Лена обижалась и в итоге замкнулась в себе. Мама пускалась на хитрости, чтобы узнать, чем она живёт.

– Люда, тебе не кажется, что Лена у нас чересчур серьёзная? – начала она издалека. Но хватало всего одной фразы, чтобы узнать о случившемся.

– Двойку по диктанту получила, боится признаться, – с сочувствием произнесла младшая дочь. – Папа, наверное, ругать будет!

Однако она ошиблась. Отец, только разобравшись в причинах неудачи, мог пожурить или наказать: например, не отпустить в кинотеатр на очередной интересный фильм. Как оказалось, в тот день двойки за диктант получил весь класс, «отличницы» – не стали исключением. Они проявили солидарность, за что и поплатились. В дневнике сестры это была первая и единственная неудовлетворительная отметка за все школьные годы, но как вырос авторитет сестры в глазах одноклассников! Лена целую неделю ходила по дому с гордо поднятой головой: дескать, «приняла муки» не напрасно.

Школьная подруга Люды воспитывалась в многодетной семье, жили в среднем достатке. Галя считалась хорошисткой, неплохо рисовала. Узнавали её по улыбке с привлекательными ямочками на щеках и длинной тёмной косе, которой не переставали восхищаться учителя.

– Как наши волосы поредеют, ты свои отрежешь нам на шиньон, – шутили они.

Галя редко бывала в гостях у подруги. Она была наслышана о строгом отце и старалась приходить к ней в отсутствие родителей. Это напрягало. Люда пыталась объяснить, почему так папа поступает, находила нужные слова, чтобы Галя не обижалась. Та делала вид, что её всё устраивает и что их дружбе никто не сможет помешать, даже в один год разница.

После занятий, когда у Милы появлялось свободное время перед музыкальной школой, они шли к подруге на улицу Пролетарскую в дом №25. Несколько комнат занимала их семья, вторую половину дома – соседи. Невысокие потолки, небольшие спальня, зал и кухня создавали впечатление уютного жилища. Их приветливо встречала Ольга Петровна, бабушка Гали, кормила обедом и обязательно спрашивала об успехах в школе.

– Много двоек получили? – зная, что девочки хорошо учатся и прилежно ведут себя в школе, спрашивала она шутливо.

Ольге Петровне было под восемьдесят, но выглядела лет на пятнадцать моложе.

– Она всю мою косметику перепробовала, – то ли в шутку, то ли всерьёз говорила подруга. – Однажды сослепу вместо крема на лицо шампунь нанесла …

– Галя, чтой-то крем пенится?! – недоумевала Ольга Петровна.

– Ба-а! Что-нибудь трогала на моём столе?! – уже понимая, в чём дело, пыталась вывести на чистую воду внучка.

– Дочк, хотела желтизну немного помазать и припудрить, – оправдывалась бабушка. Люда оценила стремление Ольги Петровны выглядеть моложе.

– Какая молодец! Женщина в любом возрасте должна оставаться женщиной, – заключила Люда и с одобрением посмотрела на старенькую, но такую энергичную, полную любви и нежности, бабулю. С ней не хотелось расставаться: она так интересно рассказывала о своём житье-бытье, что девочки забывали про время.

– Ку-ку, ку-ку, – напоминала им механическая кукушка в часах о том, что пора собираться в дорогу, в музыкальную школу. Ещё сорок пять минут они были наедине и могли посплетничать. Уже весь класс говорил о первых поцелуях, кто с кем дружит или тогда говорили: «встречается», а кто только в поисках объекта обожания.

Георгий Тимофеевич стал контролировать дочь с ещё большим усердием, хотя поводов для недоверия дочери не давали. Лена оканчивала десятый класс. Училась на пятёрки, проявляла невиданное усердие, вовремя возвращалась домой. Её подруге Лене Борисовой он симпатизировал, наверное, потому что у той мама Эмилия Николаевна была учительницей математики.

– Значит, девочка должна быть с серьёзными намерениями, – рассуждал он и оказался прав.

Лена Борисова очень хорошо знала математику и входила в тройку отличниц, которые претендовали на золотую медаль. Лена Степанова была ей под стать. Они вместе участвовали в районных олимпиадах по физике и математике и показывали неплохие результаты. Люде казалось, что их, кроме точных наук, ничего больше не интересует: ни мода, ни мальчишки.

– Прямо вылитые Софьи Ковалевские! – иронизировала Люда и в то же время гордилась ими: они шли на «золото».