Отец

– Прописку можно получить, если устроиться на овощную базу, но туда такую молоденькую вряд ли возьмут?! – засомневалась незнакомка.

Лена ухватилась за эту идею, как за соломинку утопающий. Овощная база находилась на окраине города. Сестру согласились взять на работу не сразу.

– За использование труда несовершеннолетних меня могут посадить, – протестовала кадровичка.

– Вы, наверное, не любите свою дочь?! – кто-то из рабочих пытался надавить на родительские чувства.

– Лена, уходим! – поддался на провокацию отец.

– Я справлюсь! – сказала категорично Лена.

Начальник отдела кадров оформила провинциалку на свой страх и риск – осенью особенно требовались рабочие руки. Вместе с временной пропиской сестра получила право быть студенткой вечернего отделения. Днём она перебирала виноград, а потом ходила на лекции. Только в том случае, если она сдаст все экзамены в первую сессию на пятёрки, появлялась возможность перевестись с вечернего на дневное отделение, к чему Лена очень стремилась. Папа тоже не сидел сложа руки: собрал все школьные почётные грамоты, вырезки из газет, в которых сестру называли лучшей ученицей школы, и отправил в институт.

– Лишним это не будет, – был уверен он и оказался прав.

Пока Лена работала на овощной базе, жила в общежитии. Став студенткой дневного отделения, ей какое-то время пришлось снимать квартиру у коренной ленинградки, женщины почтенного возраста: спала на маленьком диванчике, на котором даже ноги нельзя было вытянуть. Сестра экономила на всём. Люда расскажет маме о том, что такое чай «белые ночи» (кипяток без заварки), как ели маргарин и как в конце недели студенты ходили в кафе на сэкономленные деньги пить шампанское и лакомиться мороженым. Ей покупали исключительно фруктовый сок.

На втором курсе после ударной работы бригадиром в колхозе сестре всё-таки дали общежитие. Родители перевели дыхание. И Лена – тоже. А у Люды появилась мечта – поступить в один из Ленинградских вузов. Пример сестры помогал ей идти к заветной цели. Она всегда с нетерпением ждала дня, когда та приедет после сессии. Каждый раз встречала на железнодорожной станции «Фаянсовой», через которую проходил ленинградский поезд. В такие минуты ей казалось, что сердце выпрыгнет из груди. Сестра привозила огромные сумки, из которых всегда вкусно пахло. Люда сразу вспоминала детство, когда папа приносил с почты посылку от мамы. Лена угощала дефицитной по тем временам «Докторской» колбасой, восточными сладостями, о которых в провинции даже не слышали, – белая косхалва с орехами кешью, прозрачная, обсыпанная сахарной пудрой, нуга, килограммовые бруски шербета с арахисом.

– Дочь, как же ты всё это донесла? Сумки тяжёлые … – сокрушалась мама.

– Мне помогли, – успокаивала Лена и шутливо добавляла: «Своя ноша не тянет!».

Мягкие игрушки, платья – Люда радовалась любому подарку. Но самым дорогим для неё стали белоснежные фигурные коньки Чехословацкого производства, которые в Кирове были редкостью. И стоили они по тем временам недёшево – двадцать пять рублей! Она едва дождалась выходного дня, чтобы пойти с одноклассниками на каток. Девушка скользила по льду под звуки «Белого танца», глаза её светились от счастья …

18. Выпускной бал

Младшая дочь училась на одни пятёрки, чем радовала отца, который всё чаще заводил разговоры о будущей профессии. Узнав, что младшая дочь собирается идти по стопам матери, успокоился. Ещё шестилетней девочкой, когда здание аптеки было деревянным и одноэтажным, она могла часами напролёт наблюдать за тем, как Нина Михайловна что-то быстро пишет.

– Мама, у тебя одни крючочки получаются, невозможно прочитать! – возмущалась по-детски дочь.

– Взрослые мой почерк понимают, – улыбнулась мама.

– Поймут и мой, – решила шестилетняя девочка и принялась втайне писать объявления для посетителей аптеки.

Небольшие листочки с каракулями она приклеивала на деревянную стену и выжидала, когда кто-нибудь появится. Не дождавшись посетителей, снова садилась за стол, и начинались расспросы.

– Нина Михайловна, к Вам незнакомая женщина, – предупредил кто-то из сотрудников. В дверь вошла старушка и с порога начала жаловаться.

– Что за безобразие? Не могу разобрать объявление, – причитала она. Мама не сразу поняла, в чём дело.

– Сейчас мне достанется, – смекнула дочь и быстро спряталась за спину Нины Михайловны.

Мама вышла на крыльцо, взглянула на маленький листок бумаги с множеством крючков и сразу поняла, чья работа.

– Меня не простят, – подумала маленькая помощница и едва не расплакалась. Но её лишь пожурили.