Отец Феона. Тайна псалтыри

Пётр Аркудий встал с лавки, подошёл к крохотному окошку, затянутому бычьим пузырём, и, наклонившись посмотрел в него. Снаружи царила непроглядная ночь. Иезуит вытащил из кожаного кошелька, пристёгнутого к поясу, странную коробочку размером с ладонь восьмилетнего ребёнка. Предмет был похож на плоский золотой барабан, украшенный изящной гравировкой по торцу. Верхняя его часть представляла собой плоскую крышку из чернёного серебра с напаянными по кругу золотыми римскими цифрами и одной большой стрелкой, застывшей где-то около XII.

– Скоро полночь, – сказал Аркудий, непроизвольно потрогав стрелку пальцем, – мне пора. Велите подать мне мою Беатрикс. И вот ещё, любезный брат, дайте мне Вашего бравого поручика с парой надёжных пахоликов , умеющих держать язык за зубами. Сегодня ночью они могут мне понадобится.

Старый вояка понуро посмотрел на Аркудия и сокрушённо махнул рукой.

– Извольте, – произнёс он мрачно, – делайте, что считаете нужным.

Не вставая со скамьи, покрытой черкесской буркой, он громко крикнул в неплотно прикрытую дверь старой избёнки.

– Leszek, wejdz do chaty.

Снаружи зазвенели шпоры и послышались поспешные шаги. Дверь со скрипом отворилась.

Глава седьмая.

После скромной вечерней трапезы, состоявшей из горохового кулешика, гречневой каши и мягкого сыра с жирянкой вся монастырская братия в строгом порядке, согласно чину, с пением псалмов, направилась на Повечерие к храму для того, чтобы совершить перед его стенами молитву и разойтись до Полуношницы по кельям. Строгий монастырский устав не допускал для братии никаких отклонений от заведённого порядка ни зимой ни летом, ни в зной, ни в стужу.

Полуношница прошла также спокойно и благостно. Вся монастырская братия, кроме трёх больных иноков присутствовала в храме от начала до конца. Возвращаясь к себе после короткой службы, отец Феона заметил сутулую спину долговязого Маврикия, застывшего в терпеливом ожидании у дверей его кельи. Услышав сзади шаги приближающегося монаха, Маврикий живо обернулся, и лицо его вытянулось в постной гримасе услужливого почтения, сквозь которую откровенно читалось невысказанное желание.

– Ну что же ты ещё хочешь, друг мой? – сокрушённо спросил Феона, открывая дверь и пропуская настырного ученика в свою келью.

– Отец Феона, – просительно загнусил Маврикий, – научи меня тайнописи, очень хочу я сокровенное в псалтыри прочитать. А вдруг там загадка спрятана? Я теперь спать не смогу.

Феона улыбнулся пылкости юноши и спросил с иронией:

– А не грех ли рясофору , проходящему послушание, такой интерес к чужим секретам иметь?

В ответ Маврикий только покраснел, молча отвёл глаза в сторону, но желания уйти из кельи Феоны не проявил.

Феона усмехнулся в бороду и жестом пригласил послушника сеть на лавку, служащую ему постелью.

– Ладно, Маврикий, что с тебя взять, упрямца? Научу тому, чего сам знаю. Может, действительно наука в прок пойдёт?

Отец Феона взял из ниши за иконами толстую тетрадь с письменным прибором и сел на колченогий табурет рядом со столом, представлявшим собой три струганные доски, положенные между кирпичными выступами в стене.

– Ну, сын Божий, азбуку-то хорошо помнишь? – спросил он у послушника.

Маврикий бросил озадаченный взгляд на наставника, пожал плечами и ответил занудливой скороговоркой как будто повторял заученный урок.

– Помню, отче: Аз; Буки; Веди; Глаголь; Добро; Есть; Живете; Зело; Земля; Иже; И; Како; Люди; Мыслете…

– Ладно… ладно, – замахал руками Феона, останавливая юношу, собравшегося видимо перечислить все 43 буквы алфавита .

– Вижу – преуспел ты в грамоте! Раз так, тогда пиши… – протянул он послушнику тетрадь с письменным прибором.

– А чего писать-то, отче? – спросил юноша, охотно открывая чернильницу и пробуя ногтем остроту гусиного пера.

– Напиши для начала все согласные в две строчки по 12 в ряд.

– Ага, – кивнул головой Маврикий и стал усердно выполнять задание, даже не поинтересовавшись у монаха, зачем он это делает.

Прикусив от усердия язык, он каллиграфическим подчерком выписывал на бумаге буквицы алфавита, натужно сопя и считая их в уме из опасения ошибиться. Возился он с поручением довольно долго. Отец Феона в это время неспешно листал страницы «Географии» Помпония Мелы , подаренной ему когда-то старцем Прокопием. Наконец Маврикий закончил и показал наставнику результаты своих усилий:

Б, В, Г, Д, Ж, Ѕ, З, К, Л, М, Н, П,

Р, С, Т, Ф, Х, Ц, Ч, Ш, Щ, ?, ?, ?

– Молодец! – похвалил его Феона бегло окинув взглядом работу послушника, – а теперь напиши своё имя меняя верхние буквы на нижние и наоборот.

Маврикий живо заскрипел пером, бубня себе под нос:

– Кси… слово… буки…

Закончив, он придвинул тетрадь Феоне и вопросительно посмотрел на него. На листе были старательно выведены два слова МАВРИКIЙ и ?АСБИШIЙ

– Поздравляю, мой друг, – улыбнулся монах, – ты только что написал свою первую «тарабарскую грамоту» .

– И всё? Так просто? – воскликнул Маврикий и голос его задрожал от восторга и нахлынувшего вдруг чувства сотворения чего-то доселе ему неподвластного и неведомого.