Отец и сын. Святые благоверные князья Александр Невский и Даниил Московский

Получив достойный отпор на Чудском озере, Запад так просто сдаваться не хотел. Убедившись, что русских невозможно победить силой, Рим решил действовать другим способом: вместо грозных крестоносцев римский понтифик прислал во Владимир своих верных кардиналов.

Князь Александр принял послов с почетом, как и положено принимать высоких гостей. Накормил, напоил, а затем спросил – с чем пожаловали.

– Святейший отец много слышал о тебе, славном и отважном князе, – заговорили кардиналы, – поэтому он прислал нас вручить тебе это послание…

Князь Александр молча взял свиток, подписанный рукою папы Иннокентия IV.

«Отец будущего века, насадитель непорочного совета, Искупитель наш Господь Иисус Христос низвел росу Своей благодати на ум славного блаженной памяти князя Ярослава, родителя твоего… – гласили витиеватые буквы. – Отец твой, желая облечься в нового человека, смиренно обещал послушание матери Римской церкви».

– Какая ложь! – выдохнул князь Александр, гневно сверкнув очами. – Отец мой скончался вдали от родины, и один из ваших папежников…

– Иоанн де Плано Карпини, – подсказал кардинал.

– Этот ваш Карпини был почти свидетелем его кончины. Ну и что?!

– Плано Карпини предполагает, – голос кардинала дрогнул, – что ваш отец перед смертью склонился к увещеваниям римского папы.

Князь Александр едва сдержал себя, чтобы не схватить за грудки наглого враля.

«Конечно, и ты не должен отвергнуть нашей просьбы, – говорилось далее в послании, – которая, служа с нашей стороны исполнением долга, послужит в то же время и твоим выгодам… Поэтому мы просим твое величество, увещеваем и прилежно убеждаем, чтобы ты снова признал своею матерью Римскую церковь и оказал послушание ее первосвященнику… Да будет тебе известно, что если ты воспользуешься нашим или лучше – Божиим благоволением, мы будем считать тебя наилучшим между католическими государями и всегда с особенным усердием будем стараться об увеличении твоей славы. Так как опасностей всегда легче избегнуть, если вооружиться против них щитом предусмотрительности, мы особенно просим тебя, чтобы, лишь только узнаешь, что татары направляются против христиан, ты тотчас постарался бы уведомить об этом братьев Тевтонского ордена, чтобы мы могли заблаговременно позаботиться о противодействии татарам с Божией помощью. Дано в Лионе 8 февраля 1248 года».

Весь характер папства виден в этом письме, как на ладони. Сначала пытались ложью смутить русского князя, затем пригрозили Страшным судом в случае неповиновения папе или лучше – Самому Богу, наместником Которого тот является на земле. Затем пообещали выгоды. Не понимали латиняне, что бесполезно прельщать русского князя выгодами – ведь сама княжеская власть воспринималась на Руси как служение, а князь – как страдалец за Русскую землю!

«Слышите, посланцы папские и льстецы преокаянные! – писал в ответном послании Александр Невский. – От Адама и до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Чермное море, а от начала царства Соломона до Рождества Христова, и до страсти и до воскресения Его, а от воскресения Его и на небеса восшествия и до царствия Великого Константина и до Первого Собора и до Седьмого Собора: все сие знаем и приемлем, а от вас учения не принимаем».

Так и уехали ни с чем посланники папские.

ФИНСКИЙ ПОХОД

Время летит, точно завьюженный снег между всклокоченных деревьев. Вот уж и сыновья Александровы подросли: старшему Василию отец, в 1252 году в очередной раз отправившийся в Орду, доверил княжение в неспокойном Новгороде. Поначалу сын оправдывал надежды великого отца своего: лихо наказал литовцев, осмелившихся вторгнуться в новгородские земли. УТоропца новгородцы настигли воинов князя Миндовга и вступили с ними в жаркий бой. Василий Александрович сражался геройски и примером своим воодушевлял русичей.

Младшему брату его, князю Дмитрию Александровичу, также часто доводилось ходить в северные военные походы. Великая княгиня Александра всякий раз, провожая мужа и любимых своих сыновей на войну, осеняла их крестным знамением на пороге княжеского терема. Тоска и надежда поселялись в ее сердце в разлуке с самыми близкими людьми на земле. И оттого еще жарче становилась молитва, оттого никогда не угасала лампадка в красном углу просторной светлицы.

Шведы, как видно, позабыли о славной победе Александра Ярославича над рыцарями Биргера на берегах Невы. И вот собрали они новые силы и, вместе с датчанами и емью [14] , на берегу Нарвы стали торопливо поднимать крепость. Им придавало отваги то обстоятельство, что в Новгороде в то время не было Александра Невского.