Отец и сын. Святые благоверные князья Александр Невский и Даниил Московский

Недолго длилось московское княжение в Новгороде. Неизвестно, как оно прервалось. Можно предположить, что беспокойный Андрей при первой возможности вернул себе богатый Новгород, а князь Даниил мирно уступил старшему брату. Князь Даниил был поистине «братолюбием». Так именуют его церковные песнописцы.

Московский князь вместе с князем Тверским Михаилом, прославленным впоследствии Церковью в лике святых, и Переяславским Иваном составили единый союз. О чем же радели союзники? Охраняли удельные вотчины и примиряли враждующих князей. Летописцы не сообщают ни об одном походе, который бы омрачил историческую память неправедным захватом чужой земли. А уж татар привести на Русь, подобно князю Андрею, – о том и помыслить невозможно!

Старшим в этом союзе был Даниил Московский. В новгородской грамоте князь Тверской именует его «братом своим старейшим».

В том же, богатом на события, 1296 году единым союзным войском вышли князья Даниил и Михаил (князь Иван был еще в Орде) супротив своего «немирного и свирепого» брата Андрея Александровича, который вновь надумал взяться за меч, надеясь расширить свои владения за счет Переяславля, Москвы и Твери.

Ранним утром два войска встретились на широком поле неподалеку от места, называемого Юрьевым полчищем. Казалось бы, наступил подходящий момент воздать князю Андрею за вероломство! Но князь Даниил – христианин, миротворец.

Вороны, предвкушая кровавую трапезу, кружили над полем. Но не пришлось им в тот день насытиться. Жестоко обманулся диавол, надеясь вновь увидеть братоубийственную резню.

Девять дней стояли полки друг против друга, «ссылаясь» послами.

«Неужели ты не видишь, брате, что наше войско сильнее и многочисленнее твоего? Остынь, князь, и разойдемся полюбовно. Владей тем, что даровал тебе Бог. Иначе Русь погубишь и душу свою не сбережешь», – писал в послании к старшему брату князь Даниил.

Послы князя Андрея, бережно свернув княжеское послание, ускакали в сторону своих полков. Не успело солнце подобраться к зеленой вершине шелестящего на ветру одинокого дуба – послы спешат обратно.

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных», – трижды прошептал про себя Даниил Александрович, встречая у княжеского шатра светлокудрого воина старшего брата. Перекрестив послание, подписанное знакомым росчерком, князь прочел начальные строки: «Да будет по-твоему, брат. Не станем мы кровь нынче проливать. Велю своему войску идти ко Владимиру…»

Как и в былое время, великодушие меньшого брата победило ожесточение старшего. Вновь заключили мир, который, сверх чаяния, не нарушался до самой кончины Андреевой. Князья иногда ссорились, однако не прибегали к мечу и находили способ мириться без кровопролития.

КНЯЗЬ ДАНИИЛ ОДОЛЕЛ ТАТАР

Весной 1299 года, «не терпя татарского насилия», из Киева во Владимир переселился митрополит Максим. Сама Пресвятая Богородица укрепила святителя в его решении: Она явилась ему во сне и подала Свой омофор. С тех пор появилась среди чудотворных икон Божией Матери икона, именуемая «Максимовская».

Владыка Максим, объезжая русские епархии, бывал и в Москве. Возможно, именно тогда благословил митрополит учредить в Даниловом монастыре архимандритию. В то время монастырей в северо-восточной Руси, управляемых архимандритом, почти не знали. Летописцы особо отмечают это событие как свидетельство возросшей силы Москвы.