Отец, или Цена родительской любви

– Этап жизни… – мечтательно-уверенно и убеждённо продолжила вещать Настя. – Всё в жизни надо делать поэтапно, Пётр Иванович! Достигли чего-то на первом этапе, двигайтесь дальше, во второй этап…

– Хм, интересный ты человек, Настя… Поэтапно, значит, надо жить, да?

– Да, Пётр Иванович, именно так!.. – убеждённо и с заметным энтузиазмом согласилась она. – Человек всё время находится на каком-либо из этапов жизни. Понимаете?.. Только один человек замечает, что очередной этап закончился и надо переходить к следующему, а другой ничего этого даже и не чувствует, и продолжает прозябать там, откуда давно уже надо бы бежать со всех ног!..

Пётр Иванович с удивлением посмотрел на Настю:

– Интересно… Интересно… Этапы… Прозябать… Бежать со всех ног… А почему прозябать-то, Настя? Почему?.. Зачем и куда бежать?.. Можно же всю жизнь сидеть в малюсенькой каморочке и делать гениальные открытия, писать прекрасные романы, мастерить просто что-то полезное людям, и не думать ни о каких этапах жизни: этот закончился, значит, надо куда-то бежать, а этот не закончился ещё, значит, посидим пока тут… Вот уж, правда, говорят, надо бежать, но не знаю куда…

– Пётр Иванович, вы рассуждаете вообще… – обиженно ответила Настя. – А я конкретно… Практически… Применительно к данной ситуации…

Пётр Иванович на миг задумался:

– Ну да, ну да, практически… Совсем недавно вот тут, за стенкой, – показал на стену с отверстием, – я разговаривал с одной женщиной о женской практичности… – с иронией усмехнулся. – Теперь она вышла замуж за вора… Очень практично…

– Но ведь он же, вы сами говорите, изгой! – возмутилась Настя. – Узник среди свободных людей! А в деревне, заработав на поросятах и бычках, он купит себе заграничный паспорт и – только его и видели!.. Свободный человек в свободном обществе!

– Ну да, ну да, – усмехнулся Пётр Иванович, – западное свободное общество ждёт не дождётся российского зека!.. С хлебом-солью, по-русски будут встречать его там!.. Своих зеков им не хватает потому как!..

– Так он же купит себе поддельный заграничный паспорт! – искренне не поняла Настя, почему Пётр Иванович никак не сообразит, о чём это она. – Никто же не будет знать, что он бывший зек!

Пётр Иванович грустно вздохнул:

– Вот, значит, ты какая, Настя… Всё купим… Всё подделаем… А душа-то как, Настя?.. Как жить-то с такой душой?..

– С какой – такой?

– С продажной… Ведь если всё можно купить и продать, то и душу – тоже?..

– Ну вы же сами затеяли тако-о-е!.. – удивилась Настя. – Не очень-то, прямо скажем, укладывающееся в рамки законов… Я уж про рамки той же души и не говорю уже…

Пётр Иванович вздохнул, встал, медленно пошёл к отверстию в стене:

– Ничего я не затевал… Я отец… И я просто спасаю тело сына. Да, именно тело… Потому что душу его, кажется, уже не спасти…

– Вы знаете, Пётр Иванович, я хоть и не знакома с вашим сыном, но я верю, что можно спасти не только его тело, но и душу! Да, можно! – убеждённо подтвердила собственный вывод Настя. – Я оптимистка!

Пётр Иванович, подойдя уже к самому лазу в свою квартиру, грустно посмотрел на Настю:

– Всё, я полез. Закрывай отверстие, задвигай диван… Общаемся с тобой и с сыном теперь только неофициально вот через эту дырку, – показал на лаз, – а ты живи спокойно и свободно, гуляй, ходи по магазинам. Деньги я тебе, кстати, буду давать ежемесячно достаточные для небедного бытия… – наклонился и стал ногами вперёд залезать в отверстие, когда уже снаружи осталась только его голова, пристально посмотрел на Настю, иронически хмыкнул, – хм, оптимистка, значит, да? Ну-ну…

Голова Петра Ивановича скрылась в дырке. Настя закрыла её щитом, придвинула к стене диван так, чтобы закрытое щитом отверстие оказалось за диваном. Села на диван и, словно заочно продолжая спор с Петром Ивановичем, недовольно поморщилась:

– Да, оптимистка! Практически мыслящая! И понимающая жизнь как положено реалисту! Не то что эти бестолковые философы, мужики!..

Глава 2

Была середина дня. Пётр Иванович лежал на кровати и с интересом читал какую-то книжку. Вдруг раздался звонок в дверь. Пётр Иванович встал, медленно пошёл открывать. Звонок настойчиво и длинно прозвучал ещё несколько раз.

Пётр Иванович шёл долго, и при этом хорошо понимал, почему звонящий так нетерпелив:

– Ну чего трезвонить-то почём зря! Я что, реактивный?! Сейчас открою… – открыл дверь, увидев на пороге Сергеева, посторонился и впустил его в квартиру. – А-а-а, Кубосерж! Чего беснуешься! Я же не спринтер! Ещё стометровки тут бегать из-за тебя не хватало!.. – неспешно поплёлся за стремительно ворвавшимся в квартиру Сергеевым. – Ну чего припёрся? Сыночка моего засадил, так теперь ещё и за моей душой пришёл?..

Сергеев возмущённо и резко выкрикнул:

– Триста лет мне нужна ваша душа! Сын где, гражданин Свирин?! А? Где сын! – начал буквально метаться по комнате, заглядывать под кровать, за шкаф, под стол, ворвался в соседнюю комнату, через несколько секунд выскочил оттуда, сел в растерянности на стул у стола, более спокойно и устало положил кисти рук на бёдра. – Я вас спрашиваю, гражданин Свирин, где сын?..