Отец лучшей подруги

Некоторые, наверняка, остались… Но часть исчезает безвозвратно. На этом столе, под его руками, в его власти.

Так, как он любит.

И все бы ничего, но в тот же миг я слышу, как щелкает замок входной двери. Голос Кости, который нарочито громко обращается к сыну, тот хнычет. Как вдруг ему весело вторит еще один, женский голос…

Оксана?!

Глава 25. Субботний визит молодой бабушки

Помню, как на мое восемнадцатилетие нас с Юлей в отеле, в котором по прилету в Израиль остановились Дмитриевы, поймала менеджер. 

Юле тогда едва исполнилось тринадцать, она таскала вместо меня огромного светлого медведя, которого мне, поздравив с утра, вручил Платон, и испуганно смотрела на менеджера, которая вдруг стала ее отчитывать.

— Что происходит? За что вы ее ругаете? — вмешалась я.

Оказалось, что для нас заказаны массаж, хамам и другие приятные процедуры в спа-центре, а мы вместо того, чтобы быть там в положенное время, шатаемся черти где.

— Не хорошо опаздывать, девочки, — пожурила она нас. — Не заставляйте людей ждать!

— Бежим, Лея! — горели Юлины глаза. — Думаю, папа хотел сделать нам сюрприз!

Купальники и так были с нами. Мы собирались на пляж.

Ненавистного медведя оставили в раздевалке и помчались к нужному кабинету, номер которого нам тоже озвучила менеджер. По дороге я даже порадовалась, что впервые на этот день рождения мне предназначался не только очередной плюшевый мешок с бантом на шее.

Стучать мы не стали. Зачем? Мы были уверены, что нас там ждут.

К сожалению, массаж Платон заказывал не для нас. И совсем даже не массаж.

— Папа? — пискнула Юля, когда мы застыли на пороге.

Слава богу, Платон еще не успел раздеться. А вот девушке на массажном столе перед ним не хватало кое-каких деталей гардероба.

Мне ярко запомнился небрежный жест, с каким Платон набросил на застывшую девушку полотенце, чтобы прикрыть ее голую грудь. Не глядя, без промедления, с какой-то брезгливостью, просто пренебрежительно швырнул даже не в руки, а так, как швыряют использованное полотенце в корзину для грязного белья.

Все эти воспоминания за каким-то чертом проносятся в моей голове именно сейчас, когда на мне еще меньше одежды, чем было на той решившей подработать массажистке.

Кровь стынет в моих венах. Мышцы каменеют. И не только от паники, но и от того, что знаю, как наплевательски относится к партнершам Платон, когда действовать надо без промедлений.

— Джинсы, Лея. Быстро! — только и бросает он.

Уже через секунду широкими шагами преодолевает расстояние до коридора, где замирает в проходе так, как стоял еще вчера передо мной. Перекрывая весь путь в квартиру. Я хорошо знаю, что оттуда Платона так просто не сдвинуть, если он сам не захочет.

— Ох, Платон! Добрый день! — воркует Оксана. — Как прошла ночь? Мы пока гуляли, Костя рассказал о том, что тебе удалось накормить Егора смесью! Потрясающе!

Ответа Платона я не слышу, но в коридоре явно возникает какая-то заминка.

— Нельзя войти? — Оксана почему-то говорит громче, чем остальные.

— Лея! — кричит Платон, не сдвигаясь ни на йоту. — Ты уже нашла свою линзу?

Негнущимися пальцами наконец-то распрямляю штанину, а в груди разливается насыщенное тепло, как от глотка горячего молока с медом.

— Нет… Сейчас! Еще под столом посмотрю!

— Ага, пока нельзя. Линзу потеряла, — продолжает Платон. — Хотел помочь найти, так она меня едва не убила, когда я чуть на линзу не наступил. Она в армии служила, знаешь, Оксана?

— Ты это уже говорил.

Мне кажется, или я слышу скрежет Оксаниных зубов даже отсюда?

Откуда она вообще взялась?... Ах, черт. Сегодня же суббота, Костя же говорил, что это единственный день, когда Оксана видится с внуком.

Возможно, в другие субботы Костя не оставался с матерью наедине, но сейчас обстоятельства изменились. Чтобы не оставаться дома, он ушел гулять с сыном вместе с ней и понятно, что пришлось рассказать и все остальное, а Оксана решила, что это отличный повод заглянуть. Может, нужна ее помощь?

— Нашла! — кричу, застегнув джинсы на талии.

Пальцы дрожат, сердце снова пускается вскачь. Пульс зашкаливает. Чтобы не смеяться, прикусываю щеки изнутри и замираю возле стола.

Платон заходит первым, потом Костя с Егором и последней Оксана.

На ней элегантный кашемировый свитер, подпоясанный на талии, и мягкие расклешенные брюки. Волосы волнами лежат на плечах. Она улыбается, но только губами.

Взглядом она внимательно сканирует пространство, ведя подсчет уликам: две чашки кофе, одна тарелка. И вся посуда неестественно сдвинута к краю абсолютно пустого стола…

Ее колючий взгляд останавливается на мне.

— О, а я решила, ты уехала вместе с Юлей, Лея.

В ее голосе слышится металл. Она больше не смотрит на меня с тем искренним дружелюбием, как в траттории в нашу первую встречу. Я больше не безликая Юлина подружка.

Я соперница, потому что зашла на ее территорию, на которой она когда-то пыталась стать полноправной хозяйкой. И еще надеется ею стать.

— Мам, ты, кажется, хотела в туалет? — замечает Костя.

А вот и повод подняться в квартиру.