Отец лучшей подруги

— Ага, да, конечно, здравствуйте Дмитрий Ахметович… Нет, нет, все в порядке, я вас слушаю… Сын прекрасно, не капризный здоровый мальчик. Он у меня на смеси, им полностью мой муж занимается…

Ловлю встревоженный взгляд Платона в зеркале заднего вида. Юля явно говорит лишнее. Но как остановить этот поток сознания?

Легко хлопаю ее по плечу, и Юля вздрагивает. Кивает, быстро оглянувшись на меня, и произносит в трубку:

— Ну, впрочем, вы же не за этим звоните, — хихикает она. — У вас-то дети давно взрослые… Да, да, понимаю, конечно, что для родителей дети в любом возрасте — это всегда дети…

Мне уже самой хочется наорать на этого художественного руководителя, чтобы он перестал ходить вокруг да около и уже перешел к сути.

— Да, — резко выпрямляется Юля. — Я вас слушаю… Да вы что? Какая трагедия… Представляю себе ее состояние.

Платон, чертыхаясь себе под нос, уже въезжает в город. Дороги пустые. Каких-то четверть часа и мы будем возле дома Дмитриевых.

— Конечно, завтра, буду… Обязательно, Дмитрий Ахметович, большое спасибо, что предупредили!… До завтра, спасибо, до свидания!…

Юля роняет трубку на колени, закрывает лицо руками. А потом вскидывает руки и вопит от радости.

— Он меня видеть хочет! Завтра! Раньше всех! Я должна станцевать главную партию, чтобы они сделали выбор! Можете себе представить?!

— А что с солисткой?

— Мениск, все серьезно. Ждет операцию. Выступать не сможет. Они ищут ей замену и срочно. Кроме меня, конечно, будут еще девочки. Но это не замена на пару спектаклей… Теперь им нужно искать другую солистку! Вы понимаете, что это значит? Аааа!!

Юлю аж трясет от нервов, радости и предвкушения.

— Это мой единственный шанс так скоро после родов снова выйти на сцену! Я должна, должна завтра доказать им, что я в отличной форме и что ребенок для меня не помеха.

— У тебя достойные конкурентки? — спрашиваю.

— Ну, у них есть как минимум одно преимущество — они не выталкивали из себя арбуз почти пять месяцев назад, — смеется Юля.

— Ты в отличной физической форме, по тебе вообще не скажешь, что ты была беременна или рожала.

— Мне нужно отрепетировать танец. Прямо сейчас, как приедем, — заламывает руки Юля. — Повторю партию, а потом лягу спать. Нужно успокоиться и завтра показать им, на что я способна. Господи, как я нервничаю…

— Юль… — откашливается Платон. — Я что хотел сказать…

Резко сжимаю его плечо. Перехватываю хмурый зеленый взгляд в зеркале. И едва заметно качаю головой.

Не надо, Платон. Не сейчас. Только не сейчас. Посмотри на нее, неужели не видишь, как она рада? Мы не можем разрушить ее счастливое предвкушение. День-два погоды не сделают, но пусть хотя бы этот день будет без едкого привкуса предательства лучшей подруги.

— Пап, я рада за тебя, — отзывается Юля с улыбкой. — И буду рада познакомиться с твоей новой избранницей, когда ты будешь готов на этот шаг.

Платон стискивает челюсть. И тормозит возле парадной. Дорога, как и разговор, окончена. Только последний окончен ни чем.

Юля наклоняется и обнимает отца, потом меня.

— Пойду расскажу Косте! — уносится она прочь.

А Платон поворачивается ко мне и взглядом указывает на переднее сидение. Перебираюсь, не выходя из машины.

— Ну и зачем? — спрашивает он, снова выезжая со двора.

— Ты прекрасно понимаешь, зачем, — отзываюсь со вдохом. — Так будет лучше. Вернешься и со всем разберемся, а пока… Придется потерпеть.

Платон бьет по рулю, съезжает с широкой светлой дороги в какую-то подворотню, где глушит мотор.

— Ты чего?

— А ну иди сюда.

Он упирается ногами в пол и максимально сильно отодвигает сидение.

— К тебе? На колени? Сейчас?!

— Ко мне. Сейчас.

Потеряв терпение, Платон подхватывает меня за талию и усаживает сверху.

Я ойкаю от неожиданности, а контейнер с арбузами валится из рук.

— О черт, Лея, это ты так быстро завелась? У меня брюки все мокрые.

Прыскаю и тянусь к правому бедру Платона. Контейнер лежит там. Крышка была неплотной, Ида Марковна меня предупреждала об этом, поэтому я и держала его в руках. Теперь рассолом залито сидение, брюки Платона и моя юбка.

— Твоя мама дала арбузов с собой.

— Господи, ну и запах… Достань их. Только не верти так задницей! — стонет он.

— Не могу подхватить контейнер… Ох, как арбузы жалко.

— А меня не жалко? Мне улетать через час. А ты тут сверху, мокрая насквозь…

— Это рассол. Почти подцепила! Черт, руки скользкие.

— Где он? Давай я попробую.

— Давай я пересяду.

— Да сиди уже. Только привстань, чтобы я его достал.

Упираюсь ладонью в крышу машины и приподнимаю бедра.

Вздрагиваю всем телом, когда прямо над ухом кто-то громко стучит по стеклу. Следом меня слепит свет фонарика. Что за черт?

Платон понимает происходящее быстрее меня. Он хмыкает, велит мне пересесть обратно. А потом опускает водительское стекло.

— Добрый вечер, — раздается из темноты. — Капитан Морозов. Предъявите документы.

— Добрый, — весело отзывается Платон. — Вот так встреча, капитан.

— Платон Сергеевич? — с сомнением переспрашивает капитан.

— Он самый.

— Что же вы… В подворотнях. Не ожидал от отца семейства…