Отец лучшей подруги

— Это не то, что вы подумали! — кричу в окно, наклонившись. — Я просто контейнер с солеными арбузами уронила. Мы его поднять пытались.

— С солеными, значит, арбузами? — скептически тянет капитан. Мол, всякие отмазки ему доводилось слушать, но чтобы такие… — А ну посмотрите на меня, гражданочка. Что принимали?

— Ничего не принимали. Их реально на юге солят на зиму, — продолжает смеяться Платон. Наклоняется и цепляет злополучный контейнер. — А вот и вещественные доказательства, капитан.

Распахнутый контейнер Платон предъявляет капитану. Тот с экспертным видом изучает.

— Надо же, арбузы… Ладно, — откашливается Морозов. — На первый раз прощаю. Даже не буду оформлять штраф за… кхм, парковку в неположенном месте. Константину привет.

— Обязательно передам, — кивает Платон, закрывает окно и ржет в голос. — Как же скучно я до тебя жил, Лея… Ты не представляешь.

— А откуда этот капитан Костю знает?

— О, это долгая история… Давай я сначала тебя домой закину, а потом поеду переодеваться. Вроде должен успеть до рейса.

— Ладно. Прости, что так вышло. Я буду тебя ждать, — целую его в губы. — Очень сильно.

— А уж как я буду… — он целует в ответ. — Чтобы рядом никаких мужчин не было, пока меня не будет.

— Ммм… Не могу обещать, что буду одна. Есть у меня один, такой нетерпеливый… А уж как ночью зажигает.

— Лея! — рявкает Платон.

Смеюсь в голос.

— Боже, ты чокнутый. Я про Егора.

Платон говорит, что он вообще-то очень ревнивый и что не время для таких шуток, но его слова перемежаются поцелуями, которыми он осыпает мое лицо. А я улыбаюсь, ловлю его губы, дразню кончиком языка.

И тут снова раздается оглушительный требовательный стук. Бдительный капитан Морозов никуда не делся.

— Моя милиция меня бережет, — цедит сквозь зубы Платон, отрываясь от меня.  — Да чтоб вас, капитан!… Уезжаю, уезжаю.

Глава 28. Все тайное…

Слышу, как проворачивается ключ в замке, и иду к двери. Стараюсь не глядеть по сторонам, иначе за себя не ручаюсь. И все равно спиной ощущаю, как темные шоколадные и вылупленные глаза неотступно следят за мной.

Ну Платон… Ты только вернись из своей Москвы. Я тебя своими руками придушу.

— Лея, ты дома? — это мама.

Она пахнет морозом, когда я обнимаю ее, а после помогаю втащить чемодан. Мама раздевается, моет руки и потом заходит в гостиную.

— Ничего себе… Разве у Якова было какое-то важное выступление? Откуда столько цветов?

Даже мой брат не приносил столько букетов из театра, сколько сейчас находится в нашей квартире. Оранжерея, да и только. Ограничился бы Платон цветами, так ведь нет же!

— Ой, а какие медведи миленькие! Такие хорошенькие все!… Так, так, так, Лея… Судя по всему, ты даром время не теряла, пока меня в Питере не было.

Ага, ограбила цветочный магазин и фабрику мягких игрушек.

— Ненавижу медведей, — цежу сквозь зубы.

Мама вскидывает бровь.

— Мне можешь не напоминать, но ты, видимо, забыла рассказать об этом мужчине, который их тебе прислал. Хватит скрывать его от меня, Лея. Пора нас познакомить. Я даже обещаю его не убить за то, как он поступил с тобой.

— Можешь не обещать. За всех отправленных медведей я и сама его убью.

Мама легко улыбается и делает глоток заваренного специально для нее чая.

— Эх, Платон, Платон… А ведь говорил, что присмотрит за моей дочкой.

— Он смотрел, — хрипло отзываюсь.

— Ага, вижу я, как он за тобой смотрел. Яков говорил, что ты и дома-то почти не ночевала. Так нельзя, Лея. Ты должна себя хоть каплю уважать.

— Я у Дмитриевых была, с Егором помогала. Ты лучше меньше верь Якову!

— А под две сотни дорогущих роз тебе за красивые глаза прислали? — замечает мама. — Я тоже была молодой и поклонники у меня тоже были. Хотя столько цветов мне никогда не дарили… Но зато я их со своими родителями знакомила, в отличие от тебя! Так что с меня довольно. Раз у вас наладились отношения, пусть приходит. А то я, знаешь ли, тебе и сама жениха из Омска привезла.

— Какого еще жениха, мама?

Даже перевожу взгляд на прихожую, чтобы убедиться, что следом за мамой никто в квартиру не зашел.

— Сын одной моей знакомой, будет тут в Питере поступать. Димой зовут. Очень красивый парень, я аж сама загляделась.

— Но сейчас ноябрь. Какое поступление?

— В следующем году попытается, а пока будет обживаться в городе, работу искать. Просто Валя не хотела сына отпускать, а я уговорила, обещала помочь хотя бы первое время. Дима, кстати, придет к нам сегодня, на ужин. Будешь дома?

— Нет, — тут же отвечаю.

И зачем? У меня даже планов нет, а Платон, похоже, раньше вечера вторника из Москвы не вернется.

— Пусть твоего Диму Яков развлекает.

— О, нет, не выйдет, — хмыкает мама. — Дима такой… Типичный парень, очень далекий от театрального искусства. Его интересуют машины, бокс и девушки. Ну как Юлин Костя.

— Якова тоже интересуют девушки. И у него много знакомых балерин, которые обожают таких плохих парней, как Костя.

— Нет, нет. Знакомить Диму с балеринами это как хорька запустить в курятник. Сожрет и глазом не моргнет. Ты думаешь, почему его Валя все-таки в Питер отправила? Не только ради обучения, ой не только.

— Да что там за Дима такой?