Отец наших отцов

Одет он был, надо полагать, по последней астрономической моде. Ансамбль завершал слуховой аппарат, который он поспешил настроить, чтобы лучше слышать посетителей.

Исидор Каценберг и Лукреция Немрод представились журналистами, готовящими репортаж о происхождении человечества. Бенуа Сандерсон радушно встретил двух представителей четвертой власти на пороге Центра астрономических исследований при Медонской обсерватории.

– Происхождение человечества нельзя понять, если не понимать происхождение жизни. А происхождение жизни нельзя понять, если не понимать происхождение Вселенной.

Он повел их в большой сферический зал, посреди которого громоздился телескоп. Купол над телескопом не был раздвинут, на объектив инструмента был натянут темный чехол.

– Здесь больше не занимаются наблюдениями, – продолжил свои объяснения астроном. – Небо над Парижем слишком загрязнено, чтобы можно было разглядеть что-то достаточно далекое. Но это не беда, зато мы поддерживаем связь со всеми обсерваториями мира.

Он указал на шеренгу экранов с расплывчатыми белыми точками. На каждом стояла табличка с названием престижной обсерватории, посылающей изображение: «Мон Паломар», «Зеленчук», «Пик дю Миди». Имелась даже связь с космическим телескопом «Хаббл».

Пока двое журналистов вглядывались в помигивающую белую пыль на экранах, профессор Сандерсон продолжал объяснять:

– Все началось с Большого взрыва, выброса энергии, имевшего место пятнадцать миллиардов лет назад.

– Этот взрыв можно наблюдать? – спросила Лукреция Немрод, вооружившаяся блокнотом.

– Нет, можно только слушать его эхо во Вселенной.

Сандерсон зажег монитор компьютера, включил динамики – и они разразились хриплыми эфирными помехами, вроде тех, что раздаются из плохо настроенного радиоприемника. По монитору побежали кривые, ломаясь и вздымаясь синхронно с громкостью звука.

– Перед вами один из парадоксов астрономии: возможность слушать эхо взрыва, прогремевшего пятнадцать миллиардов лет назад. Чем дальше в пространство мы заглядываем, тем больше откатываемся назад во времени. Свет звезд путешествует века, поэтому астрономы наблюдают явления, происходившие во все более давнем прошлом. Позволительно надеяться, что в конце концов люди обзаведутся телескопами, чья мощность обеспечит визуальное присутствие при историческом событии, превосходящем важностью все остальные, – рождении Вселенной, Большом взрыве. Пока что мы довольствуемся всего лишь его резонансом.

Сандерсон был склонен объяснять эволюцию на примере Эйфелевой башни. В основании энергия, выше – материя, планеты, а на вершине жизнь. Венчают всю конструкцию люди, самые совершенные среди животных, появившиеся позже всех остальных.

Он указал на таблицу на стене. Лукреция Немрод принялась переписывать в блокнот его представление об эволюции материального мира.

15 миллиардов лет назад: рождение Вселенной.

5 миллиардов лет назад: зарождение Солнечной системы.

4 миллиарда лет назад: появление Земли.

3 миллиарда лет назад: первые следы жизни на Земле.

500 миллионов лет назад: первые позвоночные.

200 миллионов лет назад: первые млекопитающие.

70 миллионов лет назад: первые приматы.

При рассмотрении в такой перспективе все исторические события, служившие вехами в истории человечества, превращались в ничтожно малые, помещались на самом острие самого кончика пирамиды – необозримого времени.

– Вы состоите в клубе «Откуда мы взялись?», профессор? – спросила Лукреция Немрод.

– Конечно, члены этого клуба немного смахивают на жокеев в начале забега, – ответил профессор с улыбкой. – Все дружно устремляются к общей цели, жаждут проникнуть в тайну начала начал, но каждый скачет по собственной траектории, каждый горит желанием убедить в своей правоте других.

– Какую же теорию отстаиваете вы сами? Как появление человека на Земле представляется вам? – спросил Исидор Каценберг.

Ученый настроил слуховой аппарат, попросил повторить вопрос и повел гостей к себе в лабораторию. Там на стенах, в витринах, на стеллажах красовались бесчисленные камни всех мыслимых размеров.

– Вселенная так велика, – начал профессор Сандерсон, – в ней столько планет, что даже с математической точки зрения некоторые из них не могут не быть обитаемыми. Необязательно населенными человекоподобными существами, животными, даже растениями, но по крайней мере крохотными живыми существами: бактериями, микробами. Кое-что в этом роде уже обнаружено на Марсе. К тому же по Вселенной снуют во все стороны естественные космические корабли – метеориты.

Астроном предъявил гостям несколько образцов породы, извлеченные из-под стекла.

– Они совершают нескончаемые путешествия в пространстве. Иногда обрушиваются на планеты, бывает, что просто рикошетят от них и продолжают полет, как шары космического бильярда. Эти метеориты можно сравнить с миллионами сперматозоидов, способными оплодотворять гигантские яйцеклетки – планеты.

– Не эти ли метеориты мы прозвали «падающими звездами»? – спросила Лукреция Немрод.