Отец подруги

Мы спускаемся вместе с ними на улицу за последним пакетом, который я забыла на сиденье, и подходим к машине Бориса, как внезапно я чувствую сильное головокружение. Мне становится холодно, потому что на теле выступает пот, а перед глазами возникает пелена. Голова плывет.

— Сона, что такое? Тебе нехорошо? — слышу встревоженный голос мамы, а в следующее мгновение чувствую, как меня подхватывают на руки, и я утыкаюсь носом в твердую грудь и вдыхаю знакомый запах одеколона.

Недомогание проходит так же быстро, как и наступило. Так теперь иногда бывает. Наверное, от лекарства. Нужно сказать врачу, чтобы мне подобрали новое. Я открываю глаза, понимаю, что нахожусь в лифте вместе с Борисом, который бережно прижимает меня к себе и не сводит с меня серьезного взгляда.

— Кажется, все в порядке, — шепчу я. — Мне уже лучше.

— Не пугай меня так, малыш, — произносит Борис и, пока нас никто не видит, касается губами моего рта.

33

«Да, мам, все хорошо, не волнуйся, — быстро печатаю я в перерыве между лекциями. — Кушаю я хорошо, даже пару килограмм набрала. В больницу и на учебу меня возит водитель. Борис Александрович настоял».

«Слава богу, ты под присмотром. А то я тут вся извелась. Головокружения продолжаются?»

«Нет, — вру я. — Чувствую себя, как огурчик. Скоро на работу вернусь».

Несмотря на нестабильное самочувствие, мои душа и тело требуют активности. С отсутствием в моей жизни Лены и Сергея я почти лишилась развлечений, перемещаясь между университетом, домом и больницей. Сразу после моего переезда Борис улетел в недельную командировку, так что наше общение ограничивается лишь звонками. Сама я ему, конечно, не набираю, не хватает духу. Он звонит мне вечерами, а среди дня может прислать СМС с вопросом о самочувствии. Я в такие моменты всегда теряюсь и подолгу раздумываю над ответом. Ответить: «Спасибо, все хорошо» — слишком банально и скучно, а фразы оригинальнее никак не идут на ум.

Мама пишет, что на работу мне выходить рано, и, когда я собираюсь ответить ей что-нибудь нейтральное, на экране появляется новое сообщение, от которого сердце начинает сильнее биться. Потому что именно его я, так или иначе, жду целыми днями.

«Ну как ты сегодня, малыш?»

Забыв о необходимости вернуться в аудиторию, я судорожно мечусь взглядом по длинному коридору. Вчера на похожий вопрос я ответила: «Благодаря тому, что с учебы меня встречает личный водитель, есть страх зазнаться. А в остальном у меня все хорошо». На это Борис мне ничего не ответил, а потом я полдня себя грызла за неудачную попытку пошутить. Как же это сложно — общаться, когда не видишь человека лично и не имеешь возможности оценить выражение его лица. Надеюсь, что получив то сообщение, он не закатил глаза с мыслью: «Какая же она еще малолетка».

— Сона! — окликает меня Рита, девушка с моего потока. — Карцев уже здесь. Поторопись!

Я в отчаянии закусываю губу. С минуты на минуты начнется лекция, и времени для обдумывания оригинального ответа совсем не остается.

Написать «У меня все отлично, а как у тебя?», или «Сегодня с утра немного голова кружилась, но стакан кофе все исправил. А как твое настроение?»

Забраковав каждый из ответов, я решаюсь на очередной безрассудный шаг: навожу на себя камеру и фотографирую.

Оценив получившийся снимок, морщусь. Выгляжу бледной и несчастной. Такую девушку хочется в лучшем случае накормить, но никак не все остальное.

Покусав губы, чтобы приобрели яркий цвет, и немного растерев щеки ладонями, я делаю еще одно селфи. На этот раз так, чтобы в кадр попали шея и грудь. Выходит на удивление удачно, наверное, из-за появившегося за окном солнца. Решив не испытывать собственную фотогеничность, я отсылаю этот смелый снимок Борису с надписью: «Дела хорошо. Спешу на лекцию!»

Пульс частит, как после пробежки. Как он вообще отнесется к такой вольности? Понравится ли ему тот факт, что в его телефоне вдруг появится моя фотография?

Чтобы не терзать себя догадками, я убираю мобильный в сумку и спешу в аудиторию. Опаздывать на лекции после месячного отсутствия — явный перебор. Параллельно строго-настрого приказываю себе не ждать ответного сообщения от Бориса. В командировке у него наверняка есть куча дел, которые куда важнее переписки со мной.

— Сергей Павлович, можно? — вежливо интересуюсь я, прошмыгнув в аудиторию. Карцев равнодушно кивает, после чего я занимаю единственное свободное место, находящееся напротив преподавательской трибуны. Буду знать, как приходить последней.

Стараясь действовать бесшумно, я выкладываю на стол тетрадь и планшет и слышу, как в сумке пиликает мой телефон. Затаив дыхание, смотрю на экран:

"Неожиданно. У тебя новая цепочка? Отлично, кстати, выглядишь».

Мои щеки ярко вспыхивают, а следом по телу распространяется знакомый жар. Если Борис заметил цепочку, то он точно не обошел вниманием мою грудь.

— Тема сегодняшней лекции: разговорные глаголы в художественных текстах на материале произведений женской прозы конца двадцатого — начала двадцать первого века, — объявляет скрипучий голос Сергея Павловича, давая намек на то, что о дальнейшей переписке можно забыть.