Отец подруги

За эти несколько часов перелета я прокрутила в голове все сценарии дальнейшего развития событий, и меня устроил лишь один: дать возможность Лене и Борису наладить отношения, а мне поднять маму на ноги. Так для всех будет правильнее и лучше в данный момент.

— Малыш, ты ошибку совершаешь сейчас, понимаешь? — хмурится Борис, не отводя взгляда от моего лица.

— Я не могу сейчас вернуться, — повторяю твердо. — Мне нужно быть с мамой.

Натянув свободную майку до колен и протерев сонные глаза, я спускаю ноги на пол и иду на кухню. Вокруг стоит гробовая тишина. Без мамы дом опустел. Сколько себя помню, не было такого, чтобы кто-то из нас надолго покидал его. Сложно представить, что мама испытывала в тот момент, когда я уехала и оставила ее одну, а потом случилась моя авария, и она тоже была одна. Теперь еще и это… Зажмуриваю глаза и щелкаю кнопкой чайника, стараясь выкинуть плохие мысли из головы. К тому же маму сегодня выписывают. Повода для грусти нет. Теперь у нас все будет хорошо.

Стук во входную дверь заставляет меня вздрогнуть. Я направляюсь в гостиную, налив кипятка в стакан.

— Проснулась, Сона? — спрашивает тетя Света. — А я тебе покушать принесла.

В руках у нее контейнер с едой, от которого исходит восхитительный аромат. Она протягивает его мне.

— Семен сейчас приедет с работы, и можем ехать за мамой.

В груди растекается светлое тепло от заботы соседки.

— Спасибо, — благодарю я. — Не стоило, тетя Свет. Мне неудобно, что вы готовите для меня. И дядя Семен пусть отдыхает после смены, я такси закажу…

— Глупости! — горячо перебивает она. — Что мы не можем помочь, что ли? К тому же Ирина моя лучшая подруга, а тебя я с пеленок знаю.

У меня тоже была лучшая подруга. Так тоскливо внутри, когда думаю о Лене. Просто удивительно, как может все измениться за короткий срок. Заглушив воспоминания и растущую безысходность, я заставляю себя идти завтракать и собираться в больницу.

В той сумке с вещами, которую я с собой привезла, слишком мало одежды и практически нет подходящей. Я была в состоянии шока, когда собиралась, тем более, не думала, что решу остаться в родном городе. Натянув на себя джинсы и старый джемпер, я выхожу из квартиры, стараясь не думать о том, что в ближайшее время надо будет вернуться в Москву за оставшимися вещами. Слишком это больно и тяжело.

Мама встречает нас на лавочке у больницы. Пока они с тетей Светой идут к машине, я решаю подняться к врачу, чтобы поблагодарить его за то, что он так быстро поставил мою маму на ноги.

— И вам спасибо, — благодушно улыбается доктор. — Новое оборудование нам сейчас как нельзя кстати. Поправляйтесь.

Не понимаю, о каком оборудовании идет речь. Изумленно хлопаю ресницами, глядя на врача.

— Простите, а что за оборудование?

— Борис Александрович закупил для отделения, когда узнал, что в реанимации не менялось все черт-те сколько времени.

В течение долгих секунд я гипнотизирую лицо врача, а потом еще раз пробормотав слова благодарности, выхожу из кабинета.

Вот так, всего парой фраз мне нанесли удар такой силы, что я тянусь к груди, в которой жжет от боли.

На обратном пути мы заезжаем в супермаркет, и я закупаюсь продуктами. Уже дома, пока разгружаю пакеты, меня осеняет догадкой.

— Мам! — окликаю ее, заглядывая к ней в спальню. — Ты себя как чувствуешь?

— Уже получше, Сона, но для подвигов пока не готова, — отшучивается она, откладывая в сторону книгу, которую я ей недавно купила.

— Давай немного прогуляемся в парке и заедем в кафе? — предлагаю я.

От мысли провести время вдвоем, как в детстве, я чувствую сильное воодушевление. Воспоминания, как мама забирала меня из школы, и мы шли гулять к озеру, которое находилось неподалеку от дома, намертво впечатались в памяти. Или как я болела и сильно температурила, а мама кормила меня с ложечки и не отходила от моей кровати две ночи подряд.

— Хорошо, — соглашается она.

— Тогда я сейчас закончу с продуктами, и можем идти. А завтра что-нибудь вкусное сами приготовим, да?

Украдкой смотрю на часы в телефоне, чтобы определиться, на какое время заказать бронь столика. Собираюсь позвонить в кафе, но чувствую, как мышцы сковывает напряжение, когда вижу на дисплее знакомое имя. Я так соскучилась по Борису. Безумно. Машинально отвечаю на его звонок, выходя из маминой спальни.

— Привет, — доносится в трубке его спокойный голос. — Как дела? Как мама? — спрашивает он.

Ноющая боль возвращается с удвоенной силой. Как и моя тоска по этому человеку.

— Привет, — шепотом отзываюсь я, закрывая за собой дверь. — Все хорошо. Маму сегодня выписали. А у тебя? Как Лена?

Я слушаю повисшую в трубке тишину.

— Я не видел ее, — отвечает он холодно.

Чувство вины и безысходности за эти дни меньше не стало. Каждый день мне приходится приказывать себе собраться.

— Я хотела тебя поблагодарить. Врач сказал, что ты купил оборудование для реанимации… — осекаюсь, сглатывая подступивший ком к горлу. — Для меня это много значит.

— Для меня тоже, — отвечает он.

Меня трогают до глубины души забота и участие Бориса, и в тоже время причиняют сильную боль. Это похоже на пытку.