Отголоски тишины

– Так ничего не было?

– Похоже, не было, почудилось…

Глава восемнадцатая

Новое погружение, на этот раз погружение в историю.

За день минувший я немного привык к специфической атмосфере прошлого, к запахам противящейся тлению бумаги, к своеобразному аромату старого пергамента, к эфемерным ноткам чего-то странного, чего-то еле уловимого, вызывающего ассоциации с кухней и специями (проголодался я что ли?). Но более всего во всем этом многообразии ощущался привкус пыли. Своеобразный запах мельчайших частичек, которые обожали документы, тянулись к ним, не упуская ни малейшей возможности пробраться в бумаги, затаиться между пожелтевшими листиками. До чего же просто представить – орды мелких пушистых пылинок устраиваются меж листов, ложатся ровным слоем, стремясь полностью заполнить мельчайшие неровности бумаги. Замирают они, терпеливо ждут пока какой-нибудь ценитель истории вроде меня, поддавшись любопытству, неосторожно перевернет страницу. И вот оно, пыльное счастье! Тот же час незримая армия срывается с насиженных мест, покидает страницы, рассыпается на множество невидимых пушинок, заполняет помещение, подкрадывается к зазевавшемуся исследователю и бесцеремонно щекочет у него в носу. Дразнит его, чихать заставляет, сама же радуется, наслаждается результатами своей подлой выходки.

Брат Кирилл, как пояснил настоятель, уехал в город по делам монастырским, потому мне предстояло погружаться в дебри истории в гордом одиночестве. Конечно, я не очень-то и расстроился. Не нужна мне была компания, да и помощь не требовалась. Открывать коробки, рыться в бумагах я и сам был в состоянии. Чем не преминул и заняться…

Прошло чуть более часа, летопись я одолел. Она мало чем меня порадовала. Так и тянет признаться, что картинок было мало, а те, что были, не радовали обилием цвета, но нет, не в них дело. Или не только в них. Более всего меня огорчило отсутствие результата, нужного мне результата…

Удивительно, но если еще днем ранее я с трудом различал отдельные буквы, щедро украшенные завитушками, то сегодня довольно бегло читал текст. Более того, я понимал то, что прочел! Просто сам себе удивлялся, тогда, поначалу. Позже и думать забыл. Нет, я понимал и сейчас понимаю, возможны две причины для подобного изменения: или прошлой ночью кто-то неведомый адаптировал древний текст персонально для меня или я за ночь поумнел. Такие вот две версии и обе фантастические (особенно вторая!). Можно еще предположить, что та часть рукописи, которую я оставил на день сегодняшний, была написана позже и на языке, менее отличном от современного, но вряд ли в этом предположении отыщется рациональное зерно.

Как бы там ни было, я не нашел ни единого упоминания о «моем» монастыре. Ни намека на таковой. Даже немного странно, две обители, расположенные практически рядом (правда, по меркам современности), ведь должно же быть хоть что-то! Деловая переписка, личные письма, просто сплетни доверенные бумаге. Думаю, должно быть, но нет, ничего. Жаль!

Надо еще вспомнить о том, что я практически ничего не знал о том самом монастыре. Из точных дат имелись лишь две: 1641 год – дата письма, которое я нашел в архиве и, указанная в том же послании, дата основания монастыря – двадцать первый год. Я так понимаю – это 1621. И то и другое я с трудом разглядел на изрядно пострадавшем от времени листе. Могли ли эти упоминания быть подлинными вехами истории, или я что-то путаю? Не знаю, сейчас не знаю, да и тогда не знал. Знал только то, что документы из первой коробки, относящиеся к периоду основания монастыря, мне ничуть не помогли. Ничего не оставалось, кроме как закрыть толстый фолиант, пробежался взглядом по столу, дабы лишний раз проверить, не упустил ли я чего, и попытаться заставить себя поверить в то, что следующая порция документов неизменно меня порадует. Почти удалось…

Осторожно, стараясь не примять ни единого листика, я сложил бумаги обратно. Все сложил, как было раньше, только пергамент, который, кто знает сколько времени провел под тяжеленной книгой, положил на самый верх. Надеюсь, за это не накажут.

Да, на счет пергамента, я не преминул поинтересоваться у настоятеля. Он выслушал меня, кивнул, а затем качнул головой:

– Да, конечно, я его помню. Но нет, он вас не заинтересует. Суть, в общих чертах такова – это отчет. Да, отчет представителя Ватикана, который путешествовал в наших краях, сейчас не вспомню в каком году. Там всего две-три фразы о нашем монастыре, а большая часть, сведения об обителях божьих, расположенных гораздо восточнее нашей. Вообще, как для историка, он, безусловно, интересен, а у любителей вроде нас с вами вызывает один лишь вопрос – почему данный пергамент у нас в коробке лежит, а не пылиться где-то в архивах столицы католицизма…

Продолжил я работу. Взялся за следующую коробку, помеченную как «1600-1640гг. к.2». Очень удивился, когда оказалось, что для просмотра ее содержимого потребовалось немногим более часа. Ничего не нашел, конечно же, расстроился.