Other Side. Когда туман сгущается

– А ты романтик.

– Не я, а ты. Это то, как ты себя чувствовал.

– Ты заговорил, и я вспомнил: сейчас я так скучаю по тому счастливому времени. Казалось, в нем практически не было проблем, и уж точно не было никакой Той Стороны с ее мрачными тайнами.

– Вот это совсем не факт. Если верить теории Химика, ты просто был спящим и не мог ее видеть. Но мне почему-то кажется, что Та Сторона присутствует в жизни каждого, не зря ведь ее называют сутью вещей.

Они помолчали, обдумывая сказанное, Андрей снова хотел заговорить, но Клотт опередил его.

– Слушай, я все еще уставший, и мне бы хотелось немного отдохнуть. Ты не мог бы пока, не знаю, книжку почитать что-ли… Не зря же ты ее захватил. Рита уже через полчаса должна приехать, так что…

– Да, конечно… И спасибо тебе, Клотт, за все, что делаешь для меня.

– Не стоит благодарностей. Я ведь только часть тебя, так что, формально говоря, все мои поступки чистой воды эгоизм. Ладно, я пошел.

Андрей ухмыльнулся, машинально сделал вид, что сбросил телефонный разговор и открыл содержание «Сказок вересковой пустоши». Отыскав страницу с приглянувшимся названием, он стал читать, не заметив, как окружающее пространство шумного и грязного автовокзала уступает зеленым туманным холмам Ирландии.

«Торговец Джек»

Эту историю рассказывал мне еще дед, а теперь, когда моя собственная голова белее январского утра, я расскажу ее вам. Садитесь поближе, да подкиньте дровишек в камин, не понять вам еще, как ноют стариковские кости в такую метель.

Дело было в черные для Ирландии дни. По всей стране был страшный голод: хлеб подходил к концу даже у самых зажиточных крестьян, а корабли с припасами должны были пристать к берегу только через неделю. Ох. что тогда творилось! Страшно рассказывать, да и маловаты вы еще такие ужасы слушать. Словом, поверьте: тяжело было на нашей благословенной земле, а особенно в городе Корк, где жил мой дед, тогда еще совсем мальчишка вроде вас. Но не все страдали одинаково.

Жил в ту пору купец по имени Питер Мэдиган. Много слухов ходило, что свои богатства нажил он совсем не честным путем. Но подлость его вовсю развернулась лишь когда город охватила всеобщая нужда: за краюху хлеба он скупал фамильное золото, а за мешок зерна забирал целые фермы. Народ ненавидел этого пройдоху, но деваться было некуда, и все равно все шли к нему. Мать моего деда, упокой Господь ее душу, продала сначала родовое свое кольцо из чистого золота, а затем заложила и дом. Но зерно вот-вот грозило кончиться, а продавать было уже нечего. Долго и слезно умоляла она Питера войти в положение, но скряга Мэдиган был непреклонен.

– Говоришь, ничего не осталось, а у самой дома орава детишек бегает! Отдавай мне в услужение старшего и, так и быть, помогу тебе кораблей дождаться.

Долго плакала вдова Флаэрти, до ночи сидела она на пустой кухне и причитала.

– Небо, звезды, земля или море, помогите же мне!

Вдруг вздрогнула, услышав стук в дверь.

– Кого там еще принесло в такой час?

– Пусти погреться, добрая хозяйка, в долгу не останусь, – раздался веселый голос с улицы.

Не боясь уже ничего, она отперла дверной засов и увидела на пороге молодого парня в зеленом дорогом платье с шелковым дорожным мешком за спиной.

– Проходи, юноша, только кроме простой каши и пары поленьев в моем очаге мне и предложить то тебе нечего.

– Только об этом я и мечтал, когда пробирался здешними лесами к городу.

Она зажгла камин и поставила перед гостем свою миску с кашей.

– А ты не голодна, хозяюшка?

– Нет, – соврала несчастная Мэгги, – рассказывай лучше, какими судьбами к нам в Корк пожаловал.

– Торговец я, зовут меня Джек. Вот на днях к вам обоз мой должен подойти, а я наперед его приехал, чтобы встретить.

– Дурное же время ты выбрал.

– А что так?

– Да торговать тебе вряд ли с кем удастся: народ у нас обеднел за эти дни, хоть шаром покати. А деньги только у старого Мэдигана водятся, да только с ним особо не поторгуешься.

Тут сердце доброй Мэгги не выдержало, и она расплакалась. Когда Джеку удалось ее успокоить, она и поведала ему свою беду.

– Не кручинься, добрая хозяюшка, авось смогу твоему делу помочь. Ложись лучше спать. Чует мое сердце, завтра дела твои наладятся.

Не поверила ему Флаэрти, но доброе слово успокоило ее душу, и она пошла спать, постелив гостю у камина.

В это время дед мой, звали его Шон, не мог уснуть и сидел за приоткрытой дверью. И вот какую картину он увидел в каминной: Джек сел спиной к огню, открыл свой зеленый мешок, поставил его перед собой и, хлопая в ладоши, заговорил.