Отя, тебе нравится?..(СИ)

Когда оттекший Валя, на пятые сутки, проснулся, он был влюблен в этого случайно подвернувшегося альфача полностью. А тот лишь фыркнул равнодушно, сунул в кулак с десяток смятых купюр и выставил из квартиры вон, сопроводив изгнание более не нужного омеги небрежным шлепком ему под ягодицы. Хотя номер Валиного телефона и записал себе на бумажке.

Бедный шлюхер вернулся домой, не понимая, плакать ему или смеяться в голос. Его существо каждой клеточкой рвалось обратно к Вику. А Вик… Вик-то послал, не прямо, разумеется, но вполне внятно.

Початая бутылка бренди приглашающе стояла на кухонном столе. Омега схватил ее, как спасительную соломинку, и жадно, давясь, выхлебал сразу треть. Полегчало…

— Вик… — Женя смотрел от дверей, сощурив веки от света, тянул руку: — Мне без тебя холодно… Что ты читаешь среди ночи? Покажешь?

Делиться тайнами покойного Алешиного папы со своим омегой Виктор не дозрел. Поэтому отрицательно качнул головой и захлопнул тетрадку, поднялся со стула.

— Зачем ты встал, любимый? — спросил, обнимая зевающего Женю и целуя в лоб: — Тебе же завтра на работу…

Женя сонно улыбнулся в обращенные на него темно-серые, дымчатые — Алешкины — глаза.

— Не знаю, показалось, кто-то из мальчиков плачет, — ответил глуховато.

«Врет, — сообразил Виктор. — Проснулся и увидел — меня нет, пошел искать».

Ничего не говоря, мужчина за руку повел слегка пошатывающегося, улыбающегося ему Женю обратно в постель. Дневник до завтра не убежит, а хирургу перед операциями нельзя не отдохнуть. Иначе еще зарежет кого нечаянно.

====== Часть 24 ======

Дождавшись, когда Женя ровно засопит, по-прежнему бодрый и бессонный Виктор снова покинул постель и вернулся на кухню, к Валиному дневнику. Его буквально распирало от желания узнать, что там Валя понаписал дальше. О нем.

Открыв тетрадку на заложенном ножом месте — попался под руку, нормальная закладка получилась — мужчина быстро отыскал строчку, на которой вынужденно оборвал чтение, и сразу с головой ухнул в мир мертвого омеги.

…Вик позвонил Вале через полторы недели, вечером в субботу, и пригласил к себе. Бедный, влюбленный и исстрадавшийся, абсолютно уверенный, что альфа не позвонит никогда, шлюхер подпрыгнул чуть ли не до потолка, издал вопль, достойный заприметивших стадо свиней, голодавших, минимум, месяц аборигенов диких джунглей и кинулся одеваться-собираться. На ходу парень, по телефону, отменял заказ клиенту, с которым сегодня назначил встречу. Так торопился, что про косметику забыл.

Какие клиенты, какие деньги? Вик позвал!!!

Он примчался к альфе запыханным и задыхающимся, на такси, вспорхнув по довольно крутой лестнице на третий этаж через три ступеньки, словно крылья за спиной выросли, с порога был подхвачен под задницу, требовательно, влажно засосан и трахнут прямо в коридоре. Продолжила пара в спальне и победно повторила дважды, радуя соседей криками.

В этот раз Вик купюры совать не стал. Чмокнул, прощаясь — на ночь не оставил, и попросил подъехать послезавтра на часок.

По дороге обратно домой Валя ревел, счастливый, и не мог остановиться. Его пригласил на свидание, пусть и постельное, но все же свидание тот, без которого жизнь не имела смысла. Омега сбрендил с разума, факт.

Как парень не угодил в психушку за двое суток ожидания? Спасался бренди.

Вик. Вик. Вик. Целая страница Валиного дневника была исписана именем Вик. Вокруг каждого имени порхали кривоватые, нарисованные ручкой, старательно раскрашенные алым карандашом для подводки губ маленькие сердечки. Видимо, влюбленного Валю смертельно сильно вперло как-то вечером по Вику.

Почему шлюхер молчал о своей любви к Виктору, и только отдавался, если альфа звал — страстно, исступленно, нежно, прилетая по первому требованию? Никогда не сказывался больным или занятым. Всегда сиял навстречу улыбкой.

И почему сам Виктор не понял — омега в него влюбился? Не захотел понять. Кто был для него, гордого и успешного, небедного, не обделенного омежьим вниманием, Валя? Подобранный на обочине, пьющий, хоть и сладкий, и умелый, проститут. Фууу.

Дурак был Виктор. Ведь Валя же буквально кричал ему о распирающей изнутри любви — каждым поцелуем и прикосновением, каждым движением гибкого, стройного тела, каждым подмахом аппетитной, упругой, неизменно заводящей на грех попки и каждым взмахом трепещущих ресниц. А Виктор предпочел изобразить слепого, и изображал весьма успешно на протяжении полугода.

Течка Вали, вторая с Виктором, закрутила обоих в омут. Альфа, имея стонущего от наслаждения шлюхера омегу во всех мыслимых и немыслимых позах, с трудом вспоминал, как себя зовут. В самый последний ее день у пары порвался презерватив, но, поглощенные бешеным совокуплением, стремительно приближающиеся к финалу, любовники ничего не заметили.

Результат проявился через три недели — Валю начало тошнить по утрам. Справедливо заподозривший беременность, парень сходил к оменологу, и тот подтвердил диагноз.