Откатчики. Роман о «крысах»

– Это не груша. Это мешок. Понимаешь, это наши с Борей личные апартаменты. Все деловые встречи проводятся несколькими этажами ниже, а здесь, кроме обслуги и очень редких дорогих гостей, никого и не бывает. Так что шокировать некого. Не то чтобы я был боксером или когда-нибудь ударил по нему. Он выполняет несколько иную функцию. Это моя модель жизни. Я смотрю на него и понимаю, что он никогда не сможет меня ударить, а я смогу ударить его, когда захочу. Но не делаю этого, хотя могу. Мешок – это мир вокруг меня, и я, как его повелитель, волен жалеть его, но если мне захочется, я начну колотить по нему руками и ногами, и он со временем деформируется, а затем лопнет, и из него к чертовой матери высыплется вся его трухлявая начинка. Вот так мы и живем: он молча терпит меня, смирившись с тем, что не может причинить мне вреда, а я за это не трогаю его. Ладно, я вижу, ты подавлен таким количеством впечатлений, а тем временем ужин, хоть и поздний, но все же очень вкусный, рискует остыть и скончаться, как вышедшая в тираж актриса от невнимания. Пошли…

Они спустились на несколько этажей вниз и прямо из лифта попали в ресторанный зал: никакой излишней роскоши, европейский минимализм, все очень чисто, в меру света, одним словом – хорошо.

За ужином дядя Петя пил какой-то горячий травяной отвар. Герман очень хотел попросить для себя триста граммов коньяку, но постеснялся и, проглотив несколько крупных мидий из салата, запил их холодной «Evian». Рогачев молчал, изучающе глядя на Геру. Герман понимал, что права первого слова у него нет, и старался вести себя как можно естественнее. Наконец Рогачев, видимо, отметив для себя в Герином облике что-то положительное, отложил в сторону приборы, вытер губы салфеткой и спросил его:

– Ты чего молчишь?

Гера пожал плечами:

– Слишком много различных вариантов для начала разговора. Никак не могу остановиться на каком-то одном.

– Молодец. Хороший ответ. С вариантом я тебе помогу. У меня было к тебе деловое предложение.

– Хотите предложить мне работу?

– Подумываю об этом. Надо будет, конечно, посоветоваться с Борей, но у нас с ним, как правило, мнения всегда совпадают. Хочу тебе предложить место в своей собственной канцелярии.

– В канцелярии? Факсы отправлять?

– Факсы отправлять будут от твоего имени. А ты возглавишь специальный отдел взаимодействия с административными органами.

– Я?! Отдел?!

– Ага. А что тебя так смущает?

– Но почему я? У меня ведь нет никакого опыта общения с чиновниками разного рода. Как я смогу быть вам полезен в качестве зеленого новичка, я себе не представляю.

– Гера, никакого опыта общения тебе не понадобится. Он у тебя появится сам собой. Для того, чтобы с тобой общались, заискивающе стремясь заглянуть тебе в глаза, достаточно имени компании, которую ты будешь представлять. Действовать ты станешь от нашего имени, а наше имя в этой стране самое сильное. Меня привлекает в тебе опыт несколько иного рода. Тебе придется общаться преимущественно с подлецами и взяточниками. А тебя с ними, уж прости меня за откровенность, пекли на одном противне, из одного и того же теста. Так что, я думаю, найти с ними общий язык и наладить душевное взаимодействие у тебя получится. Не было в компании до сих пор человека, который бы занимался исключительно тем, что вручал взятки чинушам. Пока что это делают несколько человек из разных подразделений и у них не всегда получается. Разные люди, разный почерк, разные ошибки. Нет системы, а когда нет системы, нет и успеха. Тебе предстоит создать все это с нулевого уровня, и я думаю, что ты справишься. Вопрос о твоей заработной плате я буду обсуждать с Борисом, но можешь смело рассчитывать на два миллиона долларов в год. Затем поглядим на отдачу от твоей работы и обсудим систему начисления годового бонуса. Как тебе предложение?

Гере показалось, что мир вокруг него преобразился. Из него словно вытянули все темные полутона, как будто из струйного принтера, работающего от двух картриджей, убрали тот, что заполнен черными чернилами, и оставили цветной. В воздухе явно появилось больше кислорода, легкие словно задышали горным воздухом, и от его внезапной чистоты немного закружилась голова.

– Я… Я… Петр, я, разумеется, согласен.

– Ну и замечательно. Тогда прямо с завтрашнего дня и приступишь. Чего ради нам время терять? Ах да! Я и забыл тебя спросить-то! Что у тебя там за «хвосты» на прежнем месте работы остались? Ты говорил, что тебя там кто-то убить собирался?

– У меня на самом деле «хвостов» много, но самых толстых два. Первый, как вы правильно заметили, вырос с прежнего места работы, а второй – это Настя.

Дядя Петя нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что вы с ней решили расстаться? Тогда я свое предложение вынужден буду…

– Нет, нет! Мы любим друг друга, и если бы не этот траур по умершей бабушке, то мы бы давно поженились. Здесь другое… Как бы вам это объяснить. Она такая чистая, такая вся правильная. А я… я…

– Можешь не уточнять, я тебя понимаю. Продолжай.