Откатчики. Роман о «крысах»

Пришло время выйти на улицу и попрощаться. Оба криминальных коммерсанта с интересом наблюдали, в какой же из автомобилей сядет Гера. Он пожал им руки, подошел к своей черной красавице, легким движением впорхнул в салон… Уже отъезжая, в зеркало заднего вида он с некоторым злорадством увидел, что челюсти у его недавних партнеров по кию буквально стучат по асфальту от удивления. Тогда его это лишь позабавило. А вот через некоторое время… Но не станем забегать вперед.

Часть II …AND…

«Когда в мир является Человек, мир наваливается на него и ломает ему хребет. Он не может жить среди этих все еще стоящих, но подгнивших колонн, среди этих разлагающихся людей. Наш мир – это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха. Если и рождается раз в столетие человек с жадным ненасытным взором, человек, готовый перевернуть мир, чтобы создать новую расу людей, то любовь, которую он несет в мир, превращают в желчь, а его самого – в бич человечества. Если является на свет книга, подобная взрыву, книга, способная жечь и ранить вам душу, знайте, что она написана человеком с еще не переломанным хребтом, человеком, у которого есть только один способ защиты от этого мира – слово; и это слово всегда сильнее всеподавляющей лжи мира, сильнее, чем все орудия пыток, изобретенные трусами для того, чтобы подавить чудо человеческой личности».

Генри Миллер. «Тропик Рака»

Чертополох и Белая Лилия

…Он ехал домой через «Динамо». В тот вечер должен был состояться футбольный матч между «Зенитом» и «Спартаком». Море фанатов, разбиваемое омоновцами в полной экипировке на квадраты правильной формы по нескольку десятков человек, покидало стадион. «Спартак» тогда выиграл с небольшим преимуществом. Питерских болельщиков «Зенита» на матче было меньшинство, и во избежание драк со «спартачами» из сектора, в котором сидели «зенитовцы», их пока что не выпускали. «Зенитовцы», заслуженные «Кузьмичи», украшенные шрамами прошлых дуэлей, готовящиеся занять их место «правые», у которых шрамов также было достаточно, и, наконец, совсем юная «шпана-оэфы», смотрящие на «Кузьмичей» и «правых», как смотрела зомбированная толпа на товарища Сталина – все эти объединенные одной страстью люди стали в тот вечер заложниками агрессивного уныния. И уныние это мало-помалу перерастало в глухое недовольство оттого, что их так долго держали и не давали позадирать «спартачей» бдительные омоновцы. Впрочем, дальше ропота дело дойти не успело, ворота сектора «зенитовцев» наконец открыли, и они хлынули на свободу, размахивая флагами и шарфами любимой команды.