Отказные материалы

— На блатного он не был похож, ответил Кузя, — так, бухгалтер в очках, но говорил толково, утверждал, что дела у Матвеева — фуфло, и как вора, его в городе никто не знает. Кому рыжье и цацки сдает неизвестно, кто кликуху дал, тоже непонятно.

Зуб усмехнулся и спросил Максима:

— И что ты на это скажешь? Кузя дело говорит.

— Что обо мне говорят, все туфта. Я блатным не прикидывался, а сижу по ментовскому беспределу. Ни за что.

Поскольку никто из арестантов не стал вписываться за Кузю и Максима, смотрящий огласил свое решение:

— Кузя предъяву не доказал и должен ответить за базар. Чистодел тоже упорол косяк — заточку выхватил. Слово одного зека против слова второго… Кому верить? Вдруг ошибемся? Пусть их правоту выяснит мочилово, а махаться им до того, пока один другого не завалит. Дайте им пики и освободите место.

Кузя довольно усмехнулся — к поножовщине он привык с малых лет, да и срок тянул по этой причине. Матвеев знал только один прием применения ножа в ближнем бою, которому его научили бывалые зеки ещё при первой ходке.

Кузя держал заточку обратным хватом, сжимая рукоять ладонью, в районе подобия гарды. Тыльник ножа упирался в большой палец. Матвеев надеялся на заученный прием и применил простейший прямой хват.

Противник явно хотел воспользоваться своим преимуществом — длинными руками и внушительными габаритами тела. Он наносил режущие удары сверху вниз, стараясь попасть в голову или грудь. Но первый, скользящий. порез нанес в шею. Максим молниеносно перебросил оружие в другую руку. Сказались его вратарские навыки и полная концентрация своих физических возможностей. Перенеся тяжесть тела на левую ногу, одновременно, сделал стремительный выпад, нанеся укол в правый бок, в область печени.

Зуб приказал шнырям оттащить труп в промзону и инсценировать несчастный случай. — Если кум узнает подробности сходки, — жестко сказал смотрящий, — то мы снова вернемся к вопросу о наседках.

* * *

Борман насторожился, усилил свое внимание: настало время допроса жителей Пригородного, результат которых мог внести изменения в дальнейший ход судебного процесса. Он дождался, когда мать Изотова перестанет давать свои показания и задал ей вопрос:

— Скажите, в своем первом объяснении вы сказали, что не можете подробно описать мужчину, искавшего вашего сына. Как получилось, что вы теперь уверенно опознаете его?

— Я посмотрела на него и вспомнила, так в жизни бывает, ответила потерпевшая, — отводя взгляд от защитника. Тот продолжил допрос:

— А вам кто-нибудь показывал, перед опознанием, фото подсудимого? — Нет, не показывал, — Изотова строго выполняла инструкцию следователя.

Аналогично отвечали и другие свидетели из списка Нечаевой.

Тогда Борман попросил пригласить Екатерину Масло, вызванную судом по его ходатайству. Она подробно описала процедуру опознания и заявила, что перед этим, следователь показывала фото подсудимого с пририсованными очками и густой растительностью на лице. На вопрос защитника, узнает ли она в подсудимом мужчину, искавшего их односельчанина, Катя ответила:

— Не знаю, но у него глаза другие, добрые, а тот был с угрюмым и жестким взглядом, холодом так и веяло от него.

Отыскался и глазастый свидетель, найденный дотошным защитником. Он заприметил, что у мужчины в Москвиче и разрез глаз был другим, более округлым, и нос у него с горбинкой, а у подсудимого он прямой. И губы у очкарика более узкие.

Прокурор отказалась задавать каверзные вопросы свидетелям защиты, а постаралась перевести внимание суда на показания жителей Новосибирска, якобы близко знающих Матвеева. Так, один из соседей утверждал, что подсудимый пьет по-черному, а на следующий день ничего не помнит. Такие же показания дала симпатичная кассирша стадиона, которая заявила, что Матвеев однажды, по пьяни, переспал с ней, а наутро заявил, что ничего не помнит и прогнал ее.

Подсудимый улыбнулся и пояснил:

— Мой сосед достал меня с предложениями похмелиться, и я, чтобы как-то отшить его, послал подальше. Кассиршу я прекрасно помню, как и ее навязчивые, непристойные предложения.

Но Веселов откопал в Новосибирске медицинскую карту из наркологического диспансера, где Матвеев добровольно проходил курс лечение. В карте было отмечено, что пациент страдает потерей памяти после длительного употребления алкоголя.

Ольга обратила на это внимание суда, пояснив, что к показаниям подсудимого надо относиться критически, так как он все время лжет. И потуги адвоката убедить присутствующих в том, что записи в медкарте сделаны со слов больного, не произвели на суд должного впечатления.