Отказные материалы

— Протестую, — громко заявил Борман. — Вопрос прокурора наводящий.

Председательствующий принял протест и предложил Ольге изложить его в другой форме. Матвеев нисколько не заволновался от повторного вопроса, он уже ждал его и спокойно ответил:

— Моя болезнь длится уже много лет и мне надоело оправдывать свое поведение. Ответы о том, что я ничего не помню — это только защитная реакция. На самом деле я все держу в своей памяти.

— Вам приходилось заниматься перепродажей ювелирных изделий, сдавать их в комиссионные магазины? — прокурор решила уличить подсудимого в ложных показаниях.

— Да, мне приходилось изредка это делать из-за недостатка средств. Но краденых драгоценностей среди них не было.

— Но свидетель опознала кольцо, сданное вами перед задержанием в магазин, как принадлежащее Рюмкиной, погибшей при пожаре.

— Свидетель ошиблась, в Новосибирске много людей видели это кольцо на руке моей мамы, и защитник представил их объяснения суду.

Ольга понимала, что плохое знание материалов дела мешает ей задать нужные вопросы, метко указывающие на слабые стороны защиты, и отказалась от дальнейшего допроса. Зато Борман решил повысить мнение публики о подзащитном:

— Максим Сергеевич, расскажите, если сочтете нужным, о причине вашей болезни. — Прокурор тут же стала протестовать, считая, что вопрос не относится к делу, но Комарицын разрешил подсудимому говорить.

— Этот вопрос слишком личный и мне трудно отвечать на него при таких обстоятельствах, — в голосе Матвеева звучало волнение. — Но, если мой защитник считает нужным, я отвечу на него, только коротко. В начале семидесятых годов я пережил личное горе, которое пытался залить водкой. Прошло время, притупившее боль потери, но я стал алкоголиком и никак не могу избавиться от этой пагубной зависимости. Хотя мои потуги бросить пить, в том числе и лечение в диспансере, уже дают результаты — запои случаются все реже. Я надеюсь, что буду вести трезвый образ жизни, если суд не лишит ее.

Председательствующий видел, что защита переигрывает обвинителя и решил сделать перерыв, назначив заседание на утро следующего дня. Ему самому необходимо было посоветоваться с руководством и избрать правильную линию поведения.

Ольга тоже решила переговорить с Миллером и Нечаевой, как дальше вести себя в суде, но ее перехватил Петров, без спроса вошедший в кабинет. Он сразу задал вопрос:

— Как идут дела на процессе? — И не дожидаясь ответа, поведал ей о выявленных им фактах фабрикации ложных доказательств, при проведении проверок. — Фальсификации имеют место и в деле, которое рассматривается судом с твоим участием.

— Петров, иди со своими фантазиями к руководству, а если хочешь, пойдем вместе к Миллеру. И вообще, еще вчера мы были товарищами по несчастью — сидели в одном кабинете, а сейчас я начальник отдела и будь добр, обращайся ко мне по имени и отчеству, на Вы!

— Я был у него, он меня даже не хочет слушать!

В это время в кабинет зашла секретарь и сообщила, что Ольгу вызывает к себе прокурор области для доклада. У Степанова уже находились Миллер, Шушин, Егоров и Нечаева.

— Ольга Ивановна, доложите о ходе уголовного процесса в суде и перспективах рассмотрения дела, — голос Валерия Федоровича был сухим и деловитым.

— Все идет, как и ожидалось: адвокат пытается выставить подсудимого, как невинную жертву наговора и милицейского произвола. Матвеев оговорился, или преднамеренно вводит нас в заблуждение, утверждая, что у защиты есть какие-то доказательства его невиновности, и, желая перевести стрелки на других, Ольга продолжила:

— Еще путается под ногами Петров, уверяющий, что выводы проверок кем-то, и это не Матвеев, намеренно подводились к незаконному отказу в возбуждении уголовных дел.

— Александр Федорович, — обратился к Миллеру прокурор области, — я еще раз предлагаю вам разобраться со своим подчиненным и прекратить проверки отказных материалов без моего личного разрешения. Затем он обратился к Нечаевой:

— Какие слабые места есть в уголовном деле? Нет ли там спорных доказательств?

Следователь, с заминкой, ответила:

— Все доказательства добыты в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом. Вот только…

— Что еще за «вот только»?

— Перед показом свидетелям Матвеева, им была предоставлена для просмотра его фотография. И если защита докопается, у нас будут проблемы. Суд может признать последующие процедуры опознания подозреваемого, недействительными.

Степанов, будучи следователем, также допускал подобные вольности, но сейчас был вынужден строго отчитать Нечаеву, после чего поинтересовался:

— Надеюсь, в списке свидетелей вы указали только тех, кто даст правильные показания?

— Да, в этих свидетелях я не сомневаюсь, они заинтересованы, чтобы убийца был осужден.

Глава 9. Суд и следствие