Отклонение

Падают, падают на ветровое стекло машины отражения придорожных деревьев. Боян больше не обгоняет машины. Снисходительно разрешает им вырываться вперед и устремляться за ветром. Грузовики, легковые машины, мотоциклы обгоняют его роскошный «мерседес».

Он включает радиоприемник. Какой-то обычный доклад о перевыполнении плана, о новом стиле работы. В раздражении он выключает радио.

Неда. Что делаешь сейчас?

Боян (официально). Перевыполняю план!

Неда. А еще?

Боян. Теряю время!

Неда. А как мы дорожили им тогда!

Боян. Что мы понимали? Ничего…

Неда. Да, все оказалось немного сложнее…

Боян. Как голодали, а? Помнишь?

Неда. Было неплохо!

Боян. Только не знали этому цену…

Он все чаще смотрит на нее. Видит ее одновременно и такой, какая она сейчас, — загоревшей, с тонкой сетью морщин возле рта, — и такой, какой она была прежде.

Перед его взором проходят разные выражения ее лица, которые только он один во всем мире мог видеть: ее лицо при вспышке молнии, во время первой встречи, сегодня…

Он больше не спешит. Он как бы разбил свою тесную трехстенную клетку, вышел на простор, где вольно дышится и перед ним открывается окружающий мир. Краски уже не сливаются в сплошное серое пятно. Придорожные деревья не заслоняют пейзаж. Лица встречных на дороге уже не просто пятна, они обретают свои черты и выражения. Мир в фокусе.

И он и она избегают молчания.

— Как много холмов! — Боян показывает на поросшие травой холмы на равнине. — Все для тебя! Тебе и всей жизни не хватит!

— Возле дороги все холмы обобраны… Неожиданности нас ждут в глубине, в забытых местах…

В поле на жаре с усердием работают люди. Белеют платки.

— У этой страны есть прошлое и будущее, нет настоящего. Сегодняшний ее день — это вчера и завтра! — философствует Боян.

С обеих сторон шоссе тянутся шпалеры деревьев.

Машина проезжает мимо недавно выстроенного, сверхсовременного ресторана «Боровец», сверкающего стеклом и свежей краской.

Боян внезапно останавливает машину.

— Только сейчас почувствовал голод!

— Потеряешь время! — напоминает Неда.

— Эх, так уж идет с утра! Надо выдержать весь день в одном стиле!

Неда осторожно ставит корзину на сиденье и входит за Бояном в ресторан. В поисках наиболее укромного места они выходят на террасу. Там больше свободных мест.

Боян. Сядем на воздухе.

Они проходят под висящим виноградом и направляются к последнему столику в углу сада, стоящему под сенью развесистого дерева. Садятся. Им неловко. Они тщательно обходят единственную тему, которая их интересует: личную жизнь.

Боян (официально). Да, ты добилась основного.

Неда. Добилась ценой других потерь.

Боян. А сколько в тебе было амбиции!

Неда. А в тебе?

Боян (откровенно). И во мне. Амбиция ради достижения определенной цели… Но за это потом расплачиваешься внутренним обнищанием. Наступает момент, ты оглядываешься и обнаруживаешь — забыл, что ты человек, что нуждаешься хотя бы в глотке…

Взгляд Бояна останавливается на ее губах, изменившихся, твердых, с горькой складкой у края рта.

Он мысленно ее целует и вспоминает один долгий поцелуй над развалинами…

Вот он, вернувшийся домой раньше обычного, поднимается по ступенькам вверх. Входит тихонечко, чтобы появиться неожиданно. Он застает ее что-то пишущей. Она вздрагивает и прячет тетрадь. Это его удивляет. Он пытается разглядеть, что она прячет, но она как тигрица защищает свою тайну.

— Покажи мне, что ты прячешь!

— Ничего! Ничего!

Это энергичное отрицание вызывает в нем колючую мужскую подозрительность. Боян заламывает ей руки назад, сжимает их как в клещах и, выхватив тетрадь, сбегает с ней по лестнице. Неда бросается за ним. Он раскрывает на ходу тетрадь.

Боян (улыбаясь, читает вслух). «Дневник десяти дней! Десять дней, которые потрясли мир!» (Громко читает.) «Не спала целую ночь…» (Торжествующе смеется.)

Неда (кричит). Неправда!

Боян. Как — неправда? Черным по белому написано! (Читает дальше.) «Кажется мне, что…» (Торжествует еще больше.)

Неда. Прекрати! Это не для тебя!

Боян. А для кого?

В погоне за Бонном Неда мчится по лестнице. Одна туфля ее падает вниз, в затененный двор. Неда хромает. Он спускается, поднимает туфлю, наклоняется, чтобы надеть ее на ногу Неды. Она выхватывает дневник из его рук и убегает. Он пытается догнать ее, возмущая пенсионеров, сидящих в садике на скамейках.

Возле детских качалок он ее настигает, поднимает на руки и спускает по горке. Она падает в песок. Он снова вырывает тетрадь. Снова бег по улицам и садику, по пустому стадиону, потом по роще. Он нарочно позволяет ей догнать себя. На ходу обнимает и снова бежит, размахивая дневником.

Боян взбирается на леса строящегося дома. Неда не решается идти по балкам. Он наверху читает дневник.