Открой глаза, Фемида!

– Просто поговорим, – не стал настаивать Петр.

Пришлось садиться за стол, на котором стояли тарелки с нарезанной ветчиной, греческим салатом, мясным рулетом с белыми грибами, молодым картофелем, обильно посыпанным укропом, и пирожками. На столе лежал еще мобильный телефон Елагина.

Высоков не смотрел на еду, он не отрывал своего взгляда от телефона.

– Простите, – произнес Петр и убрал аппарат в карман своего пиджака.

Он начал раскладывать еду и что-то рассказывать.

– Мы проверили записи с уличных камер, нашли изображение вашей девушки. Она направлялась к метро, но потом рядом ней остановилась машина такси, и, видимо, таксист предложил довезти ее. Машину мы недолго отслеживали, на какое-то время упустили ее из поля зрения, потому что такси въехало в слепую зону. Потом продолжали наблюдать за его движением. Не сразу поняли, что вашей Насти уже нет в автомобиле. Очевидно, в слепой зоне она вышла или ее вытащили из машины, что скорее всего. Мы связались с агрегатором и узнали, что под указанным нами регистрационным номером числится не белый «БМВ», а белая «шкода октавия». Тем не менее мы попросили показать нам маршруты всех их автомобилей на это время, список водителей – а их было больше сотни… Но это ничего не дало. Тот же самый вариант, как с оперативными машинами с подложными номерами. На белый «БМВ» наклеили пленку с рекламой и названием агрегатора, довезли Настю в указанное место, пересадили в поджидавший их автомобиль…

– Но ведь можно проверить, куда пошел дальше этот чертов «БМВ»! – не выдержал Высоков.

– Проверяли. Но скорее всего, засвеченную машину они спрятали где-то во дворах в той же слепой зоне. Пленку с рекламой сняли, повесили другие номера.

– То есть и здесь глухо, – выдохнул Владимир Васильевич.

– Не совсем. Вера Николаевна попросила сделать четкие фотографии водителя такси. Тот был в больших солнцезащитных очках, в кепке… Не в бейсболке, а именно в кепке-восьмиклинке с мягким широким козырьком, скрывающим от камер едва ли не половину лица. Бережная очень внимательно рассмотрела фотографии и узнала этого человека.

– Кто он?

– Доверенное лицо Качанова – человек, который постоянно находится рядом с ним. Он нам неплохо знаком, даже номер его телефона есть в нашей базе. Бережная пыталась связаться с ним, но Труха или отключил свой аппарат, или пользуется сейчас другим.

– Труха?

– Николай Трухин[11]. У него был условный срок за нанесение тяжких телесных.

– Статья сто одиннадцатая и условный срок? – удивился судья. – Там до восьми лет, если только по первой части. А условный вообще не предполагается. Выходит, статью переквалифицировали? А кто председательствовал в суде?

– Никаких подробностей не знаю, если хотите, уточню.

– Не надо, – отказался было Высоков, а потом сказал. – Уточните, пожалуйста.

Елагин тут же позвонил какому-то Егорычу.

– Но это не дает ровным счетом ничего, – сказал Владимир Васильевич, – когда его визави закончил разговор, – мы и так знали, что похищение организовал Качанов.

– Но теперь знаем одного из исполнителей. Скорее всего, он находится сейчас рядом с Настей. Он, насколько я его знаю, человек спокойный и ничего с вашей девушкой не сделает, если не будет на то приказа Карена. А тот вряд ли прикажет, чтобы действовали жестко: они запугивают не ее, а вас, а потому сейчас важно не впадать в панику и сказать, что для положительного решения вопроса надо затянуть дело.

– А если они не пойдут на это? Возможно, ваша уверенность в результате основана на неправильной посылке.

– Наша уверенность основывается не только на законах логики, но и на понимании психологии преступника, на знании личности самого Качанова.

Высоков кивнул, не веря ни одному слову Елагина, потому что для того Настя – просто объект и ему по большому счету все равно, что с ней происходит сейчас, ему, как и Бережной, важен конечный результат. Вера к тому же наверняка надеется в случае благоприятного исхода приписать все заслуги себе, а потом просить от Высокова какой-нибудь ответной услуги. Ведь она и сейчас помогает ему вроде как на общественных началах, не предложив заключать договор на оказание охранных или розыскных услуг. А кто теперь работает за просто так? Только если можно получить выгоду, куда бо́льшую, чем просто сумма денег. Услуги адвоката порой стоят очень дорого, а помощь судьи иногда вообще бесценна.

Опять зазвонил мобильный Елагина. Петр ответил и сразу поставил свой аппарат на громкую связь.

– Петя, – вылетел из динамика мужской голос, – я проверил решение по делу Трухина. Ему переквалифицировали сто одиннадцатую на сто четырнадцатую – превышение пределов необходимой обороны.

– Кто выносил решение? – крикнул Владимир Васильевич, чтобы абонент услышал.

– Судья Сперанский, – тут же ответил незнакомый ему Егорыч.

– Николай Степанович? – удивился Высоков. – Он такой мелочовкой много лет уже не занимается. Вот дело Качанова он вполне мог бы себе взять.

– Мог бы, – подтвердил Елагин, – тем более что у него ни жены, ни детей: рисковать некем. Не взял – значит, не захотел. Зачем это ему перед самой пенсией?