Открой свое сердце

Смутная тревога вновь прокралась в ее сердце, но годы воспитания в английской школе и месяцы, проведенные перед фотообъективами и на подиумах, выработали в ней привычку скрывать свои чувства. «Соберись», — приказала она себе и лучезарно улыбнулась:

— Да, я из России, но, к сожалению, давно там не была. — Она пыталась убедить себя, что ничего страшного нет в предмете, упакованном в целлофан. Может, это игрушка для внука.

— А вы? — спросила она, пряча за неизменной доброжелательной улыбкой глубокое волнение.

— И я тоже… Давно там не был.

— У вас там дети?

— Дети? — Он посмотрел на нее как будто бы с недоумением. — Нет! Что вы! Хотя… Вообще-то у меня есть сын, — в глазах его блеснула плохо скрываемая яростная обида. — Сын — не сын, так — оторви да брось, — процедил он сквозь зубы. — Оторванный листок, можно сказать.

Алинка поняла, что воспоминания о сыне ворошат какие-то душевные раны и причиняют ее попутчику боль. Она замолчала, чтобы бестактным вопросом снова не спровоцировать вспышку гнева. Но старик, казалось, хотел выговориться. Перед кем еще исповедоваться, как не перед случайной попутчицей.

— Хотите выпить? — предложил он.

— Нет, — Алинка покачала головой так, чтобы он понял, она отказывает не ему лично, а просто не пьет вовсе. — А попить бы не отказалась. Может, вы знаете, в какой стороне ресторан?

— Ресторан… — недовольно пробубнил старик и вынул из багажного отсека дорожную сумку. Он расстегнул молнию и достал пару бутылок «коки» и бутылку вина. — Зачем ресторан? Пей. Здесь все считают каждый франк, пфенниг, пенс… Но мы же земляки, так?.. Гм-м-м! — захмыкал он, выискивая в одном из кармашков открывалку. Открывалка никак не находилась, и это сильно раздражало старика. Вообще было видно, что он несколько не в себе. А в один из моментов Алинка случайно ухватила взглядом некое подобие безумия в его нервных дерганых жестах. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но он почему-то постоянно уводил взгляд в сторону, как человек, который боится ненароком выдать свои самые сокровенные тайны.

— А вы посмотрите под столиком. Там должно быть приспособление для откупоривания бутылок, — осторожно посоветовала Алина. И тут старик всего на миг поднял на нее свои выцветшие глаза, серые с мутными подтеками у зрачков. За это мгновение Алинка сумела разглядеть его так, словно бы в ее мозг впечатали снимок. Некрупная голова с торчащими лопухами ушей. Глубокие морщины вокруг глаз, носа и губ. Блеклый рот и редкие, но крепкие зубы желтоватого оттенка. Неприятное ощущение. Теперь Алинка уже почти не сомневалась, что этот человек действительно не совсем здоров. Ей и до этого казалось, что с психикой у него не все в порядке. Старик опустил голову, лысина, покрытая мелкой испариной, сверкнула на вечереющем солнце, и Алинка инстинктивно отодвинулась в глубь дивана. Так, на всякий случай, она взяла в руки перочинный ножик, лежащий на краю стола.

— Вот-вот-вот, — старик ринулся к ней. — Именно это мне и нужно. — Он выхватил из ее рук нож и вынул не длинное, но острое лезвие. Он наклонился к ней, держа нож наизготове, как будто хотел вонзить его ей в грудь, и Алинку охватил настоящий ужас. Она плотно сжала губы, чтобы из них не вырвался крик: «Помогите!», но старик вдруг рассмеялся противным смешком и в самое ухо ей прошептал:

— Черт возьми, чего вы так напуганы? А-а, — протянул он и вернулся в нормальное положение. — Вы боитесь меня… так? Боитесь? — Он присел перед ней на корточки и стал взволнованно разглядывать ее. — А вы знаете, — вдруг произнес он обычным спокойным голосом. — Я вас уже где-то видел. — Глаза его просветлели и стали нормальными глазами вполне здорового человека. — Кажется, припоминаю! Я видел вас на обложке журнала. Совсем недавно, пару дней тому. В Париже… — Он задумался, прикрыл глаза и чему-то внутри себя улыбнулся. — Именно… — Возможно, — согласилась Алина и взглянула на своего попутчика. Старик отрешенно блуждал по закоулкам памяти, и Алинка стала протискиваться между ним и диваном к двери. Она уже взялась за ручку и готова была вот-вот выскользнуть из купе, как старик неожиданно схватил ее за руку:

— Постойте, вы хотели пить?

— Нет, — покачала Алинка головой, — то есть, тогда — да, а теперь уже не хочу. Я хочу выйти в тамбур и подышать свежим воздухом.

— Вы курите? — спросил старик.

Алинка прикусила губу и зачем-то соврала, — да, — она хотела во что бы то ни стало покинуть купе и для этого готова была соврать.

— Ну, конечно, теперь молодежь уже не та, что раньше. И на обложках сиськи выставляет, и в людных местах целуется, и курит… Конечно… — Он резко поднялся и достал пачку сигарет. — Я с вами, — сообщил он таким тоном, что Алинке оставалось лишь обреченно согласиться.

— Он убил меня, — уже в тамбуре пробормотал старик скрипучим голосом и взмахнул перед Алинкиным лицом зажигалкой. Алинка неловко переминалась с ноги на ногу, у нее не было сигарет. — Ах, простите, — сказал старик и поставил на столик пачку сигарет. — У меня нет ничего другого, а эти, боюсь, покажутся вам слишком крепкими…