Открой свое сердце

— Это в глазах, — наконец произнес он. — Там нет сеточки. Там есть перекрещение света и теней. Может, с твоего ракурса похоже на сеточку. — Витька посмотрел в бледное лицо Нонны. Ему хотелось спросить, почему она это сделала. Он не мог понять — почему? Глаза его, обращенные к ней, внезапно наполнились печалью. Нонна посмотрела на Витьку и попробовала улыбнуться. Улыбка получилась жалкая.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — еще раз тихо произнес Витька. — Ты ведь могла умереть.

— Я этого и хотела.

— Хотела? Потому что у нас все это… Но ведь не было же ничего. Не было, — сказал он, и словно хотел убедиться в том, что он ничего не спутал, прикоснулся к ее животу. — Не было? — спросил он, пристально вглядываясь в переносицу Нонны. В область «третьего глаза». И этот «третий глаз» вытягивал из него такой мощный поток энергии, что Витька не выдержал. Он отшатнулся от Нонны, выпрямился, резко поднялся и отошел к окну.

— Не было… — едва слышно шепнула Нонна и только сейчас увидела у своего изголовья Сергея. Сергей стоял и переводил взгляд с лежащей Нонны на нервно ходящего от окна к двери Витьку. Он стоял и смотрел с таким глубоким чувством сострадания и боли, словно это у него, а не у Нонны было исполосовано тупым лезвием запястье правой руки. Или не запястье, а сердце. Глубоко исполосовано, безжалостно. И никогда не заживут теперь рваные раны тоски и бессилья.

— Нонночка, не стоит… Не стоит так реагировать… — начал он для того, чтобы заполнить тяжелую, невыносимую паузу. Что еще мог он сказать в эту минуту? Ничего! Но ему просто необходимо было ворваться в обезображенное сознание бледной, не желающей жить девушки.

— Не надо, — Нонна отвела взгляд от лица Сергея. Сергей с тоской посмотрел на мечущегося по комнате Витьку.

— Ну и дрянь же ты, — процедил он сквозь сжатые зубы. Он произнес это тихо, почти беззвучно, но Витька замер и заткнул уши руками, словно ограждая себя от отчаянного вопля, разрывающего барабанные перепонки.

— Что? Что?? Что??? Да, я — тварь, я — скотина, я — мразь! Это так! Но я не знаю почему, не знаю, понимаешь? — Витька не размыкал побелевших от напряжения рук. Его трясло, он действительно силился понять, отчего все так происходит. Он поднял лицо к потолку и взвыл по-волчьи. — Ну, Серега, ну что мне делать? Ну помоги же, Серега!

— Прекрати истерику, — жестко проронил Сергей. — Как все осточертело! — он приблизился к Витьке вплотную и выдохнул ему в искаженное непонятной и странной гримасой лицо: — Ты ведь знаком с таким понятием, как «психоанализ», кретин. Так вот тебе мой совет… Бесплатно, учти. Сходи к психиатру.

Витька согнулся в поясе, словно его ударили по спине, и грузно повалился в кресло. Куда подевалась его самоуверенная напыщенность. Глаза его стали вялыми и безжизненными, как будто цветы, вынутые из воды и забытые на солнцепеке.

В окно билась первая пчела. Она надсадно жужжала, шлепалась полосатым тельцем о вымытое прозрачное стекло и не понимала, наверное, какая сила не позволяет ей вырваться на волю. Витька следил за пчелой обреченным взглядом и молчал.

— Ребята, — одними губами произнесла Нонна и попыталась приподняться на локте, — если кому и нужен психиатр, так это мне. — Она посмотрела сначала на Сергея, потом на Витьку. Протянула руку и стала похожей на нищенку, просящую милостыню.

— Может, водички?

Парни вскочили одновременно, едва не столкнувшись лбами посередине комнаты, и тут же разбежались, как бильярдные шарики. Смешно получилось. Нонна улыбнулась, теперь ее улыбка не казалась такой жалкой. В комнате словно просветлело. Как будто сама комната расширилась и поднялась. Нонна взглянула в окошко и поняла, что произошло. Луч солнца скользнул по раме с наружной стороны дома и проник в помещение. Это не пчела, это солнце. Ему можно и сквозь солнце, и сквозь решетку, и в любую щель. Пчела, словно по ниточке, поползла вверх по солнечному лучу. Она ползла медленно, осторожно, терпеливо. Потом вдруг остановилась, пошевелила усиками, словно принюхиваясь к тончайшим движениям воздуха, оторвалась от стекла, отлетела в глубь комнаты, как будто делая разбег, и, собрав все свои пчелиные силенки, что есть духу метнулась в окно. На сей раз она попала в форточку. Все вздохнули с таким явным облегчением, что со стороны могло показаться, от того, вылетит эта пчела в форточку или, подобно камикадзе, разлетится вдребезги от смертельного удара о стекло, зависело все.

— Страсть и страх…