Открой своё сердце (СИ)

Основой восхитительности того Тобирамы было то, что он не дал себя убить. Что он сопротивлялся, сопротивлялся так хорошо, что Изуне приходилось бить в полную силу, со всей своей изобретательностью, но всё равно не достигая цели, только сводя всё к ничьей. Самого Тобираму это невероятно бесило, он видел в Изуне помеху, которую всё никак не получается преодолеть, но сам Изуна от их драк получал настоящее наслаждение.

…А затем, в одной из вылазок, их четвёрка попала в засаду. Им кое-как удалось отбиться, но один из команды оказался серьёзно ранен, а двое противников успело убежать за подкреплением. С раненым на руках они далеко не уйдут.

Рука дёрнулась добить, и только потом до Изуны дошло, что он сделал. Это напоминало первую активацию шарингана, но гораздо сильнее. Тот факт, что он тогда, после первой активации, не умер, не потух, не сломался, остался всё тем же котичкой, только повзрослевшим, позволил реальности сломать его снова. С размаху, позвоночником об колено. Не просто убить, а убить самого близкого, после Мадары, человека…

Неудивительно, что воспоминания о нём были полустёрты в ретроспективе.

Изуна поднял голову на звук падающего тела. Второй их товарищ не был даже ранен, но Мадара его убил. Чтобы брат не чувствовал себя чудовищем.

Чтобы брат не чувствовал себя единственным чудовищем.

У Тобирамы попросту перехватило дыхание — и хорошо, что здесь оно было не обязательным. Такую чудовищно-сильную близость он и представить не мог. До этого всё ещё укладывалось в рамки хотя бы логики — хотя Сенджу признавал, что ему на месте Изуны пришлось не легче, — но поступок Мадары…

Никогда больше он не сможет смотреть на главу клана Учих прежними глазами.

Потому что никогда раньше ему бы не хватило воображения представить, что Учихи могут быть настолько верными.

========== Глава 8 ==========

Вернуться к просмотру воспоминаний Тобирама смог не сразу. Изуна деликатно дал ему продышаться, не толкая сразу же дальше — хотя, может быть, потому, что ему и самому было тяжело вспоминать об этом.

Тогда Учихи просто ушли, но между кланами уже пошли слухи, каким именно образом красноглазые братья сумели получить новый узор шарингана. Только с одной модификацией — по версии слухов, братья сделали это специально. Изуна не понимал, каким местом люди думают, ведь искренне дорожить кем-то и убивать кого-то ради силы — это принципиально разные алгоритмы действий. Невозможно выращивать себе друга на убой. Либо он друг. Либо кирпичик на пути к цели. Совместить это в одной голове без ущерба для одной из программ невозможно. Либо будет недостаточно друг. Либо рука не поднимется убить.

Дальше началось самое вкусное для Тобирамы — исследование Мангекью. Но, к сожалению, восприятие во время Мангекью так усложнялось и расширялось, что его мозг никак не мог осознать, что же ему передают. Если обычный шаринган смотрел просто более чётко или более чётко с рисунком чакры, то Мангекью показывал вовсе нечто невообразимое и плохо осознаваемое. Он стирал границы между сном и явью, между материальным миром и чакрой… Позволял создавать невероятно сложные техники.

Одной из которых была техника тысячи иллюзий. Когда Изуна создавал её, он просто брал разные страшные гендзюцу и складывал их вместе, одну за другой, проверяя, сколько из них может соединить Мангекью в одной технике. Потом, когда арсенал страшных гендзюцу кончился, а лимит сложения иллюзий ещё даже близко не подошёл, Учиха начал придумывать новые страшилки. И, надо признать, его иллюзии были куда страшнее и изощрённее, чем обычные. Они основывались на психологии, а не на физиологии, и могли довести людей до настоящего отчаяния.

Сложить удалось ровно тысячу и одну иллюзию. Удовлетворившись результатом, Изуна посмотрел на своё творение. Ужаснулся до мурашек в желудке. И решил никогда и ни на ком его не использовать.

Тобирама был этому очень благодарен. Хотя и не мог не отметить, что Учихи изучали собственное додзюцу как и большинство шиноби — без всякой системы и методом тыка. У Сенджу руки зачесались написать нормальную инструкцию и засадить обоих братьев за нормальные, правильные исследования. Кто знает, что можно будет выкопать? Техника Яманака на первый взгляд тоже казалась простой и однозначной.

Следующее творение с помощью Мангекью вышло более мирным — он создал технику невидимости. Свет, попадая в радиус действия техники, изгибался по эллипсоиде и выпускался с противоположной от места вхождения стороны. Таким образом, свет идеально огибал фигуру и позволял скрыться гораздо лучше, чем техника хамелеона. Да и от движения никак не зависел. Но эта техника была чудовищной, запредельной сложности реализации, и Сенджу был вынужден признать, что без Мангекью тут не обойдёшься. Если, конечно, не придумать что-нибудь ещё.

Были, конечно, ещё воспоминания — как Изуна готовил, как они с братом боролись с непониманием клана, как они поняли, что проще возглавить, чем бороться, как Изуну чуть не женили… Но у этих воспоминаний была ощутимо ниже «яркость», они не были ключевыми, хотя листать их Тобираме не возбранялось.