Открой своё сердце (СИ)

Тогда Изуна заявил, что понимает, что однажды в их жизни появятся женщины, будущие матери их будущих детей. И что ни одна женщина не будет терпеть подобные… похождения мужа, да ещё с собственным братом. И что обманывать будущую мать твоих будущих детей — тоже не самая лучшая идея…

Мадара вздохнул с облегчением и одновременно грустью в глазах.

…но стоит ли эта гипотетическая женщина, до которой они, возможно, даже не доживут, счастья здесь и сейчас?

Уже этого было достаточно, чтобы убедить брата, но Изуна тихо добавил: «Стоит ли женщина, которая, скорее всего, никогда не сможет тебя полюбить, любви здесь и сейчас?» — и это был не праздный вопрос. Ни одна из семейных пар, которые они знали, не любили друг друга. Люди вступали в брак, чтобы найти опору и возможность для передачи своей крови дальше. Все терпели друг друга, иногда — уважали. Но не любили.

И тихое обещание прекратить, если достойная женщина всё-таки появится в их жизни.

Тобирама мысленно благословил ками, что никогда не думал о Хашираме в таком плане. Да и вообще, собственное взросление пережил очень спокойно, относясь к новым реакциям тела как к уходу за оружием. Катану нужно чистить, точить и смазывать, спасая от ржавчины, чтобы не подвела в бою. Телу нужна разрядка, чтобы мысли снова обрели кристальную ясность. Всё просто и логично.

Как всё-таки хорошо, что в его голове такие дикие мысли не бродили.

Ночь Тобираме разрешили перемотать. В конце концов, физиология неловкого подросткового секса не так важна, как само решение и вызвавшие его чувства. Но, отрешившись от чужой памяти, Сенджу понял принципиальную разницу между ним и Изуной. Он сам руководствовался чистой логикой, считая эмоции досадной помехой, ненужным излишеством. Изуна же руководствовался эмоциями, используя логику как инструмент, чтобы добиться того, чего он желает. Он не отказывал себе в мечтах и желаниях, а благодаря брату вовремя смог выпутаться из сложных эмоций, понять, чего он на самом деле хочет, и осуществить это.

Для Изуны эмоции были не помехой, а движущей силой. И это было удивительно, удивительно и непривычно, но в то же время — с какой-то своей внутренней логикой, неожиданной правильностью. Возможно, такая философия жизни к нему самому неприменима, но не восхищаться этой гармонией с собой было невозможно.

А дальше воспоминания перескочили на стычки с Сенджу. Убивать Изуне было по-прежнему сложно, он старался не думать о том, что это тоже люди, считая их всего лишь врагами. Даже вспоминать тяжело, тем более сейчас, в контакте сознания с Тобирамой, который всех этих людей как минимум видел, а вообще-то большинство неплохо знал.

В какой-то момент сам Тобирама постарался отрешиться от своих знаний, стараясь думать о них как о безымянных жертвах бессмысленной войны, а не как о реальных людях. А также старался не думать, что сам-то он Учих резал безо всякого сожаления. Враги и враги. Нельзя было иначе.

Очень внезапно было увидеть в воспоминаниях Изуны самого себя. При той же встрече на реке они почти не уделили друг другу внимания, сосредоточенные на старших братьях — и собственном, и чужом, как более опасном противнике. Тобираме было интересно, как он сам выглядел в глазах Учихи — ани-чан его впечатлил ещё в детстве, пусть и как угроза Мадаре.

Интересно — и немного боязно. Все же брату Тобирама объективно уступал. Не хватало сил, чтобы быть таким теплым даже посреди яростного сражения, не хватало отрешенности, чтобы замораживать все вокруг и окончательно стать идеально-невозмутимым…

Кстати, были у Сенджу мысли по поводу вторичных стихий и кеккей генкая. Времени только постоянно не хватало… И Хьётон, который Тобирама выбрал для примера, так ему и не покорился.

Смотреть на себя глазами Изуны оказалось донельзя странно. Младший Сенджу проходил у него по категории «ёжик», то есть тот, кто весь старается казаться таким колючим, ужасно суровым и независимым. А прячет он пушистое белое пузико, от поглаживаний которого «ёжик» громко сопит и дёргает лапкой.

Мадара, к слову, тоже был колючим — только дикобразом. Иголки торчат сами по себе, и никуда от них не деться.

Это оказалось одной из причин, почему Изуне было так тяжело убивать. Он очень хорошо чувствовал людей, их желания, стремления… Хорошо разбираясь со своими эмоциями, он смог так же хорошо разобраться с чужими — порой, лучше, чем их владельцы, — и это создавало основную сложность. Легко логично и выверено убить врага. Тяжело убить такого милого белого ёжика, который так пыжится-пыжится.

Тобирама почти обиделся, но в том возрасте его сходство с умильно-серьёзным ёжиком действительно было неоспоримо.

Но Тобирама для Изуны оказался большой неожиданностью. Он был хорош. Взрослый Тобирама снова не удержал румянец, когда его окатило чужим восхищением. Одно дело смотреть на то, как Изуна пускает слюни на Мадару, неохотно проникаясь пониманием, что это вполне заслуженно, и совсем другое — чувствовать, что ты сам вызываешь подобную реакцию.