Откровение

Поэтому спать у меня как-то не очень получалось. Я проснулась ровно в 3 часа ночи. Боже мой, никогда не забуду этот момент. Я вдруг встала, пошла в душевую комнату, почистила зубы, хотя сил и энергии не было никаких, вымыла волосы, вымыла все тело, осмотрела себя в зеркале… Мои волосы легли по плечам локонами. Это было удивительно красиво. Я пыталась их высушить полотенцем, но они не распрямлялись. В тот момент у меня были лицо и глаза маленького чистого ангела, малюсенького ребенка. Я клянусь вам, я смотрела на себя, и если бы я могла рукой прикрыть подбородок, чтобы не видеть этот висящий сине-фиолетовый ананас, который вырос на моей шее, то можно было бы подумать, что мне 5 лет. Глаза были такие чистые-чистые…

И вдруг я получаю информацию и начинаю разговаривать с зеркалом, со своим отражением. Сейчас – внимание. Это то, что спасло мне жизнь. Тогда я еще этого не понимала.

Я смотрю на себя, смотрю в эти детские чистые глаза и задаю вопрос вслух: «А что это за мысли у тебя такие о смерти, об ангелах? Что это означает? Ничего подобного не будет. Через 1,5 часа тебя отвезут на операцию, тебе сделают анестезию, и все пройдет великолепным образом, – как будто я присутствовала при разговоре Макса с Эдом, – врач сделает идеальный разрез, он достанет всю эту гадость, зашьет тебя, и ровно в 9 часов утра ты откроешь глаза, счастливая, без боли, в своей собственной палате». И как только я закончила этот монолог, который я произносила вслух как установку, как намерение, оно сразу же было запущено в действие, а Вселенная и Господь Бог, услышав меня, осуществили мое желание.

Вдруг появляется встревоженный Максимилиан. Волосы дыбом, глаза черные, горят огнем. «В чем дело? Что с тобой случилось? Почему ты вся помылась, волосы вымыла, ты же на операцию завтра идешь?» А я так ему глазками хлоп-хлоп: «Знаешь, Макс, да у меня какие-то мысли в голове были глупые, я подумала: а вдруг я умру, и ты придешь сказать мне до свидания, посмотришь на меня, а у меня волосы не мыты с четверга. а сегодня уже вторник. Я не думаю, что ты бы захотел меня такой видеть в момент последнего прощания». Макс испугался до смерти. Но я подошла к нему спокойно и сказала: «Но ты знаешь, этого не будет. Я уже поговорила с собой, я знаю, что будет». И Макс, наверное, в очередной раз подумал, что я немножечко не в себе.

Кадры из фильма NBC продакшен «Петр Великий» – я играю роль Евдокии Лопухиной, царицы, первой жены Петра Первого

«Петр Великий». Евдокия Лопухина – через два месяца он отправит её в монастырь

«Военно-полевой роман», 1983 год.

ЗАГС на улице Грибоедова (с иностранцами), 11 июня 1986

Рядом ЗАГСом с сестрой Максимилиана – Марией Шелл. Прошу обратить пристальное внимание на этих двух девочек – подружек. Этой же ночью Мария предлагала мне 150 000 $ за то, что я оставлю её брата в покое… Занятно, не правда ли?

Ну вот мы и дошли до посольства Швейцарии, где отмечали нашу свадьбу 11 июня 1986 г.

Обратите внимание на лицо Максимилиана, в каком ужасе и шоке он находится, как же он боится жениться!

За мной приехали в 4 часа 30 минут, и Макс пошел все-таки, схватил за плечи Эда Кентера, моего хирурга, и сказал как настоящий художник и артист: «Эд, ты должен войти в эту операционную комнату, как Гамлет». Эд на него посмотрел спокойно и сказал: «Макс, будет гораздо лучше, если я войду как хирург Эд Кентер». Это просто анекдот. Все случилось именно так, как я сказала. И как только я открыла глаза, на часах было ровно 09:30. Вы не поверите, что я сделала после всех этих мук! В гостинице у нас был полный сервис, можно было заказать себе маникюр, педикюр, что угодно. А я, невероятная чистюля, так давно за собой не ухаживала… И ко мне пришла педикюристка. Я полулежала на согнутой постели уже в 12 часов того же дня, когда ко мне в номер ворвалась Анита Шапиро: «Ни фига себе, а меня напугали! Все сказали, что ты здесь умираешь, а она педикюрами занимается». Я ничего не смогла ответить, потому что она не понимала, через что я прошла, и она не знала никаких подробностей. Макс все еще был рядом, начал с ней ругаться, но все закончилось хорошо.

18.6 «Русскую женщину убить невозможно» – вторая клиническая смерть

Няня Крис и Юля Козьменко Одри Канн, Александр Годунов и авария

Через несколько дней меня привезли домой. 9-1-1-6 Оландо-плейс, где меня ждали дети. Все было великолепно. Я окунулась в семейную жизнь. Настя была еще совсем-совсем маленькая, ей был один год и восемь месяцев. Митеньке уже исполнилось восемь. Мы забрали его из американской интернациональной школы в Мюнхене и отдали в школу в Голливуде. И как будто все стало налаживаться, и началась тихая семейная жизнь, которой я никогда прежде не имела, на которую у меня никогда не было времени и которую я не могла себе позволить. Макс на этом очень сильно настаивал.