Откровение

— Ладно. Я выйду к озеру через Поместье. Отбой.

— Он мог бы воспользоваться ангой, — холодно произнесла Ойхе.

Она, вроде бы, ни к кому не обращалась, но Зверь все равно бросил на нее взгляд, давая понять, что слушает.

Он бы ее слушал, даже если б она начала декламировать детские считалки. Любое слово, сказанное ее голосом, имело ценность просто потому, что было произнесено.

Об ангах он знал. В общих чертах. Каждая анга была привязана к тому княжеству, правитель которого создал ее или позволил создать — тут мнения расходились — и ее обладатель мог приходить в это княжество или в резиденцию князя в чужих землях из любой точки Ифэренн. У христиан были анги, они отличались от остальных тем, что позволяли приходить не только в Эсимену или во дворцы Ойхе во владениях других князей, но и в любой из соборов, возведенных в столицах княжеств. Широкие возможности. В войне решающую роль играют коммуникации и мобильность, и благодаря Ойхе, у христиан были преимущества в том, и в другом.

Преимущества перед людьми.

Но как раз с людьми христиане не воевали и не могли воевать. Демоны же превосходили их во всем.

Добраться вот только не могли.

Потому Артур и велел искать убежище в Кареште. Там сердце инфернальной церкви. А то, что Зверь даже в город скорее всего, войти не сможет — сгорит на подходах — так, насколько он успел узнать о святом Артуре, тот считает сожжение лучшим исходом при любых обстоятельствах. Аутодафе не зря так называется[30].

Ойхе права: чтобы выйти к озеру, Артур мог воспользоваться ангой. Однако он предпочел пойти туда через Поместье — владения Семьи, владения Моартула и Змея, и своей жены Марийки. Почему?

— Моартул ждет вас на шоссе, сразу на всех слоях, — сообщил юортер. Угу. Артур-то дал отбой, но Зверь связь не отключал. — Змей вмешиваться не будет.

— Слава Богу, — шепотом выдохнула Ойхе.

Вот тут уж Зверь сделал вид, что не услышал. Потому что… она, вообще-то, не собиралась его прикрывать, она вроде бы хотела, чтобы демоны или Моартул, или Змей — да кто угодно — забрали его. Это понравилось бы ей больше, чем его успешная ретирада на Этеру.

— Они враги, — Ойхе смотрела вперед. — Но всегда считаются друг с другом. Пророки… — Она пристегнулась и добавила раздраженно: — А Моартул не считается ни с кем.

Пристегнулась? На абсолютно пустой, идеально ровной дороге в машине с пилотом, которому нет равных ни на земле, ни на небе?

Плохо дело.

Шоссе позади зашевелилось. Довольно далеко от стремительно летящего Карла — на проекции заднего обзора не разглядеть подробностей. В том, что Моартул быстро сделает поправку на скорость машины, Зверь не сомневался, но Карлу бессмысленно было создавать помехи на дороге.

И Моартул об этом знал. Об этом все знали. Значит…

Дело не в помехах.

Они хлынули под колеса живой волной: звери, змеи, ящерицы, насекомые. Птицы пикировали сверху, чтобы разбиться о лобовое стекло. Зверь сбросил посмертные дары, как сбрасывает балласт аэростат, теряющий высоту. Пронесся колесами по живому ковру из скорпионов, пауков и фаланг, по мягким тельцам феньков и сурикатов, бампером расшвыривая с пути сайгаков, косуль, рыжих пустынных волков… Выдохнул, скрипя зубами, чтоб не материться вслух. Закрыл глаза и приказал им убираться. Уходить, улетать, уползать — бежать от него и от Карла. Они все были живы. Они, мать их, даже не были напуганы. Моартул бросил их на смерть, под колеса Карла, не для того, чтобы создать помеху.

Старый ублюдок, мразь, проклятый людоед из проклятого Средневековья, он распоряжался звериными жизнями, как человеческими. И знал, что Зверь так не сможет. Знал, что Карл не станет убивать. Думал, что остановит их.

Да вот хрен там!

Что он собирался сделать, если бы они остановились?

Какая разница?! Птицы, звери и гады убрались с дороги, разбежались, попрятались. Он сильнее Моартула. В этом — сильнее. Тут ведь как? Кто на что учился…

…И все повторилось. С точностью до последней мелочи, до скола на сайгачьем копыте, до поворота маховых перьев в ястребином крыле, до яркости обновленной чешуи на спине кобры. Моартул свел время в кольцо, поймал Карла в беличье колесо секунд. Остановил, хоть машина и неслась, как прежде, по защищенным посмертными дарами живым, ошеломленным тварям.

А терять было уже нечего. Все равно ведь нашли. И Зверь сделал то, что Моартул точно не умел — вопреки предупреждению Артура. То, что умели только демоны. И ангелы. Он свернул на другой слой Ифэренн. Не в тот, с которого Ойхе вывела их на пустую правительственную трассу. В соседний. Не пустой. Карл, петляя, пронесся между ошеломленными вторжением негуманоидными созданиями — Зверь даже понять не успел, транспорт они или пешие путешественники. Или не пешие? Вылетел на следующий слой, где стадо неандертальцев неторопливо шествовало по бескрайней саванне. Первая директива предписывала валить отсюда быстрее, чем от алиенов с прошлого слоя — не хватало еще оставить в памяти человечества неизгладимый шрам в виде самоходной швейной машинки.