Откровение

Зверь ее тоже не обижал, а всё-таки обидел. Это нормально. Не для него, нет, он никогда не ошибался, и причинял боль, только если хотел ее причинить. Хотел, правда, почти всегда, но это уже издержки воспитания. Он никого не обижал случайно. Ойхе об этом знала. Точнее, об этом знал Тенгер и рассказал Ойхе. Ну, один черт, получается, что Ойхе об этом знала. Зверь причинил ей боль, Зверь не мог сделать это случайно, значит, он сделал это намеренно.

Простая логика. Приемлемая. Непросто другое: почему Ойхе стало больно от его… чувств? восприятия? От его реакции на нее. В нее влюбляются все, кто видит, она создана для того, чтобы в нее влюблялись. Первый человек, да не просто человек — первая женщина. Бог сотворил идеал. Альфа-версию идеала, но когда речь идет о творчестве такого уровня, продукт идеален на любой стадии. Бета-версии — Ева и Адам — проходят сейчас публичное тестирование, включающее совместимость с другими живыми созданиями, но и они тоже идеальны. Фактически-то тестирование предназначено не для разработчика. Доработать себя до финальной версии — задача для них и для их потомков, не для Белого Бога, который и так знает, чем всё закончится.

А Ойхе никто не тестировал. Ее никто не испытывал. Она — первая и единственная. Не повторенная ни в ком. И любой, увидевший, ее отдает ей сердце. Так ведь?

Ну, да. И что тогда не так?

Все мысли, здравые и нездравые, вылетели из головы, когда, подъезжая к парковке у окружающей дворец пешеходной зоны, Зверь увидел там Ойхе.

На парковке.

Нет, правда.

Парковка была абсолютно пуста. От края до края. Ойхе стояла на дальнем ее конце, в сени деревьев парка, ее темно-зеленые одежды сливались с густой зеленью листвы.

Она увидела Карла и пошла к нему.

Зверь смотрел.

Карл остановился, едва съехав с шоссе. Он-то удивлен не был, ему без разницы, княгиня там или кто, на парковке или где, но Зверю мозг отказал и Карл, почуяв неладное, встал, где ехал. Конечно, было нехорошо заставлять даму идти к машине через стометровую, открытую всем ветрам площадку, но Зверь смотрел на Ойхе и хотел, чтобы мгновение остановилось. Карл понял его по-своему, и попятился. Не остановить мгновенье, так хоть продлить. Увеличить расстояние между собой и женщиной, чью походку хозяин нашел эстетически привлекательной.

Неотразимой.

Зверь выругался шепотом. Карл замер на месте. Ругаться не стоило даже про себя. Наверное. Это же Эсимена, Ойхе тут знает всё, всё видит и слышит. Но… да что за на хрен, вообще, происходит?!

Выйти из машины и открыть для Ойхе дверь Зверь все-таки сообразил. Ну, фигли, поднаторел в этикетах, пока служил в Старой Гвардии. Пообтесался на балах, нахватался придворных политесов.

— Я не могу запретить вам прийти в мой дом, — сказала княгиня вместо приветствия. Пристегнуться она, конечно, и не подумала. — Но ваше присутствие испортит там всё, мне неприятно даже то, что вы смотрели на деревья в моем парке. Поэтому я предпочла встретить вас подальше от дворца.

— Деревья прикажете вырубить? — светски поинтересовался Зверь.

— Много чести для вас, — Ойхе разглядывала его, как… ага, как все, кто знал, кто он. Как кошачье дерьмо на подушке. — Недоумок, — выдохнула она и откинулась на спинку кресла. — Даже близко не осознаёте своего статуса.

«Статус» — кроме превращения его в глазах окружающих в кошачье дерьмо — подразумевал, что выражения вроде «недоумок», «много чести» и разные другие в этом роде, неприменимы к нему даже со стороны князей. Но это если б он от князей не прятался. А так… Живой собаке-то всяко лучше, чем мертвому льву.

— Это салонный прием? — уточнил он, — или нужно куда-то ехать?

— Карту, — приказала Ойхе.

Карл послушно развернул над приборной доской карту исследованных областей Ифэренн.

— Энирива, Амаль.

Бесконечные пространства Ифэренн сменились сетью городских улиц. Энирива — город на севере. Две с половиной тысячи километров от столицы. А Амаль — это?..

Карл не знал, что такое Амаль и где он расположен. И Зверь не знал. На карте никакого Амаля не было.

Ойхе закатила глаза.

— Светлячковая улица, — сказала она. — Супермаркет «Гебер». Построить маршрут.

— Две тысячи шестьсот километров. И еще десять — по объездной Эниривы, потому что из города до «Гебера» не доехать. Светлячковая — пешеходная улица, она состоит из ступенек и деревьев.

Зверь хотел спросить, что там в «Гебере» такого, что поможет ему вернуться домой. Про эту сеть супермаркетов чего только не рассказывали. Людей там точно можно было покупать. Когда-то. Пока христиане не прикрыли лавочку. Нет, в главном зале, конечно, человечиной не торговали ни живой, ни мертвой, но контакты с правильными менеджерами из службы логистики значительно облегчали доставку людей в Пески.