Откровение

— Что-то я уже сомневаюсь, — пробурчал Роджер. — Даргуса, например, я бы в дом не приглашал.

— Вольф — не Даргус.

Сила профессора Даргуса ничем не отличалась от силы, окружающей Вольфа, когда он выходил с Дороги в тварный мир. Но Даргус никогда не позволял ей вырываться, а Вольфу требовалось время, чтобы взять эту мощь под контроль. Доли секунды, но и этого достаточно, чтобы оповестить о своем появлении всю округу.

Дорога заставляла его открываться. Потому что Дорога — это Меч, а Меч — это Эльрик, и именно на Дороге именно Эльрику Вольф отдал столько силы, сколько хватило бы всем обитателям Ям Собаки, чтоб обрести неуязвимость на ближайшие пару навигаций.

Эльрику этого едва хватило, чтоб не умереть.

Ринальдо открыл дверь. Не запертую. В чем Роджер прав, так это в том, что не всем гостям стоит просто кричать: «Открыто!» Кого-то нужно приглашать. Осмотрительно. Соблюдая правила.

— Добрый вечер, Вольф. Входи, будь гостем.

Вольф взглянул на него диковато, то ли все еще не здесь, то ли… вообще не здесь. Ну, и как объяснять этому эльфу, что взлом базы данных — дело противозаконное, подсудное и категорически неодобряемое? Проблема была не в том, чтобы объяснить — будучи проректором по социальной работе, Ринальдо имел дело с куда более сложными случаями, с куда более серьезными нарушениями и куда менее вменяемыми собеседниками…

Насчет последнего он сейчас засомневался.

Проблема была не в объяснениях, а в том, что Вольф и сам прекрасно знал, что нарушил закон, но — и это существенно осложняло дело — на его совести было слишком много нарушений закона, не сравнимых с этим. Даже близко не стоявших.

— Входи, — повторил Ринальдо.

— Я попробую по порядку, — Вольф перешагнул порог. — О прорывах Инферно на полюсах вы знаете. Должны знать. Информация засекречена, но не от вас же…

Сволочь кувыркнулся на насесте и растопырил крылья:

— Нролле хасгарх! — заорал он. — Шкирш эльфе тийсашкирх! Тешер штез, арат!

Вольф сбился и бросил на попугая такой укоризненный взгляд, что тот мгновенно умолк. Сложил крылья, прижал хохолок и забормотал, смущаясь:

— Хорроший, хорроший, оррешки, ррадость…

— Отдам безвозмездно! — воспрянул Роджер, — отличный попугай. Послушный. Ест мало, — он настолько вдохновился идеей избавиться от Сволочи, что даже забыл о серьезности собравшего их повода. — Говорящий, кстати.

— Я вижу, — Вольф кивнул. — Слышу. Здравствуйте, доктор Тройни. Ринальдо… — он коротко, натянуто улыбнулся. — Синдром Деваля не просто совпадает по времени с инфернальными прорывами, он связан с ними.

Синдром Деваля проявлялся во время прорывов на полюсах. Силовых полюсах, не географических. Точки выхода располагались в недоступном ни для людей, ни для нелюдей Орочьем лесу и в джунглях Харара. Джунгли для людей были доступны, но только теоретически. Экспедиции оттуда не возвращались с такой регулярностью, что все попытки исследовать леса Харара были прекращены и возобновились лишь пятьдесят лет назад, когда Хараром стал править Эльрик. Совпадения по времени между прорывами и вспышками синдрома установили относительно недавно, пять прорывов назад, чуть больше шестисот лет. Но никакой другой связи выявить не удалось. Попытки защитить людей от воздействия инферналов успеха не имели за отсутствием воздействия.

— К инфернальному излучению примешано некротическое, — кундарб Роджера, потерявшийся где-то среди заваливших диван книг, ожил, и над диваном развернулась проекция рабочего стола. — Можно? — спохватился Вольф.

— У Даргуса ты не спрашивал, — пробурчал Роджер.

Вольф, естественно, счел это разрешением. Достойный ученик Эльрика. Правда, с вежливостью еще не окончательно распрощался.

— Вот так выглядит чистая инфернальная энергия, — из кундарба забил фонтан тьмы, настолько черной, настолько тяжелой и беспросветной, что на нее не хотелось даже смотреть. Эта тьма засасывала все краски, самый воздух, взгляд притягивало к ней, как тянет металлическую стружку к магниту. Только магнит не поглощает притянутое, оставляет блестеть на поверхности.

— А та, что вырывается на полюсах, вот такая.

Цвет не изменился… Не было там никакого цвета, чему меняться-то?

Или все-таки?..

Едва-уловимые сине-зеленые всполохи прорывались сквозь непроглядную тьму. Иллюзия? Взгляд переутомлен попытками оторваться от засасывающей черной бездны? Ясно, что нет. Это Вольф добавил красок, чтобы показать, в чем разница между чистой инфернальной силой и той, что хлещет в тварный мир во время прорывов.

— Разница настолько несущественная, что приборы ее просто не фиксируют. В цветах она отчетливей, но люди магию не видят, эльфы не изучают прорывы, а шефанго… Эльрик сказал, им на такое даже смотреть нельзя, и они об этом знают.

— Если разница несущественная, — заметил Ринальдо, — значит некротической энергии выделяется пренебрежимо мало.

— Зато она усваивается лучше, чем обычная. А, да, обычная выглядит вот так, — черный фонтан исчез, его место заняло переливающееся темно-синее марево, — это то, что рассеяно повсюду. Видите разницу?