Откровение

Из пламени донесся усталый голос, но чуткое ухо Томаса уловило нотку упрёка:

— Да? Это ты после каких-нибудь десятка лет отшельничества… ну ладно, сотни, искал истину на пути всяческих излишеств — придумать такое! — а то и в таких безобразиях, что Сатана не зря просился в ученики… А кто создал и обосновал эйнастию, перед которой даже те самые всяческие излишества — забавы невинных детей?.. Я уж думал, что в Содоме либо Гоморре тебя влуплю огненным дождём… ладно-ладно, потом увидел тебя на другом конце света… то ли ты в тех мерзостных городах даже не побывал, что удивительно, зная твое любопытство, то ли ты попросту отряхнулся — такому всё как с гуся… А я все стоял, стоял, стоял!.. Ну, пусть не стоял, а сидел в личине белого сокола на вершине Прадуба, однако что твоё отшельничество… даже Большое!.. в сравнении с моим Одиночеством!!!

Дворец вибрировал, стены гудели, воздух стал плотный и сотрясался словно в плаче, великая скорбь разлилась по всему помещению. Олег вдруг насторожился:

— Куда ты клонишь…

— Да ладно, ты уже все понял. Я ухожу, Вещий. Отныне вам вести всю борьбу с Сатаной.

Томас ахнул, ладонь со звоном упала на рукоять меча. Олегу почудилось, что в пылающем пламени проступила улыбка. А голос потеплел:

— Вы это сделаете лучше, чем я. Враг мой верно рёк, что вы — его… ну, и его тоже дети. Такие же ярые, злые, а животная мощь плещет из ушей. Но и дух ваш крепче любого алмаза… Вы как раз ему под стать, как противники.

Томас отшатнулся, потрясённый и шокированный. Голос из-за полога звучал с легким упреком:

— Еще не поняли? Только последний дурак не меняется. Да, я планировал дать решающую битву при Армагеддоне. Архангел Михаил должен был вести войска ангелов, архангелов, серафимов и прочих мне преданных… Сегодня я понял, что поведёт не архангел. Люди уже сильнее и изощрённее в войнах. Может быть, поведёшь ты, доблестный сэр Томас!

Томас ахнул, калика покачал головой, а Голос продолжил:

— Сейчас я вижу, что вообще надо выставить одних людей. Ангелы только путаются под ногами. И… сейчас только, в этот момент, понял, что и Сатана, возможно, выставит против нас людей… Похоже, в битве при Армагеддоне сойдутся более страшные силы, чем я полагал тогда, в Начале Начал…

Глава 15

Калика отшвырнул обглоданную кость, встал так резко, что едва не опрокинул стол:

— За угощение благодарю. Но я не думаю, что буду на твоей стороне. Когда твой Армагеддон… или Рагнарёк, или еще что стрясётся, меня там не будет.

Томас ошалело смотрел вслед, выходка калики непонятна, как и большинство речей за этим столом. Дверь калика распахнул ударом ноги, ушёл, а створки, ударившись в стены, вернулись, пугливо дрожа, на место. Томас чувствовал, что Господь огненными очами смотрит вослед, но голос Всевышнего прозвучал неожиданно мягко:

— Верни его.

Томас сказал нерешительно:

— Зашибет, осерчав. Рука у него тяжёлая. Ты бы сам, своей божественной волей.

Господь ответил кротко:

— Не могу.

— Почему? — поразился Томас. — Ты бог или не бог?

— Бог, — печально ответил Голос. — Но человеку дадена свобода воли. То брехня, что без моего разрешения волос не упадет с головы, лист не сорвется с дерева. Придумали те, кто боится сам отвечать за свои поступки.

— Понял, — ответил Томас вежливо, хотя убедился лишь, что не только дела Господа неисповедимы, но и слова непонятны. — Сейчас догоню. Только ежели не вернусь, прошу считать меня…

— Праведником?

— Но если вернусь, — предупредил Томас пугливо, — то не надо!

Ярослава, осмелев, тихонько клевала по ягодке, выковыривая их из распоротого брюха перепёлки. В зал вошли Томас и калика. Олег шел неохотно, горбился, плечи опущены, словно тяжести только прибавилось. Ярослава всмотрелась в них и вдруг поняла, чего не замечал Томас. Во всем облике Олега была смертельная усталость. Она вдруг поняла с потрясающей ясностью, почему калика ушёл, и почему всё равно, даже если уйдут все вместе, втроём, калика вернется на землю и умрёт. Умрёт потому, что сил на поиски свой Великой Истины не осталось.

В глазах защипало, фигуры двух мужчин начали расплываться. Она шмыгнула носом, обратила умоляющий взгляд, затуманенный слезами на полог. Свечение там было таким же оранжевым, но она ощутила, что Творец её понял.

— Ты не слаб, — сказал голос из-за полога. — Ты просто устал… чуть-чуть.

Яра видела по лицу Томаса, что только он ничего не понял, а калика сразу ответил горько:

— Устал? Да ещё чуть-чуть? Я уже мёртв!.. Я тлен, я прах. Я уже давно… даже не знаю, что меня движет. Но сейчас и это кончилось.

Воздух потрескивал, в нем сгорали мельчайшие пылинки. Внезапно сверкнуло, в сиянии завис крохотный комок, поплыл по воздуху к Олегу. Сияние слепило глаза, Томас никак не мог рассмотреть, но Олег протянул руку, и комок лёг ему на ладонь. Калика смотрел тупо, сжал и разжал пальцы. Томас видел как он покачнулся, будто на плечи в довершение к Авзацким горам обрушили еще и Рипейские.

— Это ты-то давно? — переспросил бог.