Откровения на пути в обитель

В сентябре я вышел на место прохождения интернатуры – в неврологическое отделение Дорожной больницы ст. Куйбышев. Началось трепетное постижение неврологии. Обходы совершались «под прикрытием» куратора Галины Михайловны – опытного дипломата с сероватым стандартным подходом к терапии, а также артистичного и импозантного заведующего отделением «Зямы» – Зиновия Наумовича. Обучение проходило под безконечный аккомпанемент писанины: описания новых больных, выписки, пресловутые дневники, эпикризы, листы назначения.

Пришлось проходить самообуч по вхождению в роль «эскулапа». Чем отличается врач-интерн от врача-ординатора для больных, особенно приехавших издалека, «с линии», было вопросом второстепенным.

В качестве отдушины служили поездки на «клинические среды» в областную больницу, ежемесячные заседания городского общества невропатологов и нейрохирургов, а также на цикл психиатрии в областную психбольницу. Облегчало положение то, что интернатуру мы проходили с моим закадычным институтским другом Женей К. Этажом выше интернами-терапевтами были наши одногруппники и ещё один мой друг – Боря Б. Мы сдружились со штатными врачами больницы, принимали участие в праздничных торжествах, с Борей разучивали и пели там песни под гитару. Боря как-то пытался познакомить меня с девушкой на год старше, доктором-терапевтом из Кинеля Галей З., подружкой своей «зазнобы», но она сказала «фи».

Белой завистью мы завидовали врачам хирургического корпуса Дорожной больницы, у которых был собственный больничный диктофонный центр. Вся писанина была заменена проговариванием на диктофон с последующей печатью эпикризов машинистками. Здесь я подружился в рамках исключительно пуританских отношений со стажёром из Башкирии татарочкой Земфирой Эдуардовной С.

Как-то пришла в голову авантюрная бунтарская идея. Я поделился ею с Борисом, и мы направили наши стопы в райком комсомола. Зашли в кабинет заместителя главного комсомольца района и стали требовать предоставить нам комсомольскую путёвку для поездки за границу. Основанием было лишь то, что мы были не самыми плохими комсомольцами: членские взносы исправно платили, на собраниях присутствовали, взысканий не имели. Нам этого казалось вполне достаточно. Активист удивлённо вытаращил на нас глаза, поражаясь столь неслыханной дерзости. Промямлил что-то типа «я сам ни разу там не был, а вы, собственно, кто такие, надо эту честь заработать». В ответ я разорвал комсомольский билет и бросил его в мусорную корзину. Боря оказался сговорчивее. Поучаствовав немного в работе комсомольского оперативного отряда, он съездил по турпутёвке в Алжир.

С чувством стыда вспоминаю неприятный инцидент с моим дорогим другом Борисом. Его жена Аня сидела дома в отпуске по уходу за малышом Ильюшкой. Не знаю почему, но Боря попросил меня «прогулять» её в только что появившиеся тогда видеозалы. Я согласился, приняв это как просьбу. Боря оставался сидеть дома с сыном, а мы сидели в тёмном зале институтской «общаги» и смотрели «крутые» боевики под аккомпанемент перевода «с прищепкой на носу». По-видимому, мне хотелось доставить удовольствие измотанной бытом женщине и… наши руки во время фильма были вместе. Дальше – больше! Летом я приезжал к ним на дачу, и мы вместе ходили на волжский пляж. Затем была поездка вместе с моими друзьями супругами Сашей и Светой и подружкой Ани на Грушинский фестиваль авторской песни. Ночевки в палатке, сон бок о бок. По возвращении домой Аня сунула мне в руку записку с предложением отдохнуть два-три дня на заволжском пляже, якобы вместе с друзьями. Не мог я отказать бедной женщине и всё сделал согласно её инструкции. Вдвоём, взяв палатку, еду и бутылку водки, мы оказались на лесном волжском берегу, на Нижнем пляже. Приняв, согласно инструкции «бедной женщины», стакан водки… я оказался, к счастью, не на высоте!

Приближался срок окончания интернатуры, и до меня дошли слухи, что «Зяма» хочет оставить меня на постоянную работу в отделении. К такому повороту событий я был не готов, горячо жаждал самостоятельности. Придя к начальнику отдела кадров дорожной врачебно-санитарной службы «железной леди» Ларисе Константиновне, я попросил не менять моего исходного пункта назначения – узловой больницы станции Абдулино, в чём «железная леди» меня столь же «железно» заверила, окинув несколько недоумённым взглядом.

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ – АБДУЛИНО

После сдачи экзаменов по интернатуре и получения удостоверения я совершил пробную вылазку на место моей будущей «ссылки». Впечатление, по Воле Божией, составил полностью соответствующее моим планам: грязная «дыра», старая-престарая больница, «завал» неврологических безхозных больных. Суровое место! Как раз то, что надо!