Открытая дверь и другие истории о зримом и незримом

Это было достаточно верно, хотя и не проливало никакого света на мое недоумение. Если бы мы с самого начала услышали об этом, вполне возможно, что вся семья сочла бы обладание призраком явным преимуществом. Такова мода нашего времени. Мы никогда не задумываемся, как рискованно играть с юным воображением, но с радостью восклицаем: «Призрак! Ах, как это романтично!» Я и сам поддался бы этому. Конечно, я улыбнуться бы при мысли о призраке, но мое тщеславие было бы удовлетворено. О, я не претендую на то, чтобы быть исключением. Девочки были бы в восторге. Я мог представить себе их нетерпение, интерес и волнение. Нет, если бы мы были предупреждены, это не принесло бы никакой пользы, — мы заключили бы сделку с еще большей охотой.

— И никто не пытался заняться исследованиями, — спросил я, — чтобы понять, что это такое на самом деле?

— Ах, полковник, — ответила жена кучера, — кто бы стал заниматься исследованием, как вы это называете, того, во что никто не верит? Он бы стал посмешищем для всей округи, как сказал мой муж.

— Но вы же верите в это, — сказал я, поспешно поворачиваясь к ней. Женщина была застигнута врасплох.

— Господи, полковник, вы меня напугали! Это я-то! Да, в этом мире есть очень странные вещи. Необразованный человек не знает, что и думать о них. Но священник и господа просто посмеются вам в лицо. Исследовать то, чего нет! Нет, нет, пусть все остается, как есть.

— Идемте со мной, Джарвис, — торопливо сказал я, — и мы хотя бы попытаемся узнать причину. Ничего не говорите слугам, и вообще никому. Я вернусь после ужина, и мы предпримем попытку выяснить, что это такое, — если там вообще что-то есть. Если я услышу эти звуки, — в чем я сомневаюсь, — то можете быть уверены: я не успокоюсь, пока не разберусь до конца. Будьте готовы к десяти часам.

— Полковник! — жалобно произнес Джарвис. Я не смотрел на него, поглощенный своими мыслями, но когда взглянул, то обнаружил сильную перемену, произошедшую с полным и румяным кучером. — Полковник! — повторил он, вытирая пот со лба. Его румяное лицо обвисло дряблыми складками, колени подогнулись, голос, казалось, наполовину застревал в горле. Затем он начал потирать руки и улыбаться мне с осуждающей, глупой улыбкой. — Нет ничего, что я не сделал бы, чтобы доставить вам удовольствие, полковник, — он сделал один шаг назад. — Я уверен, что никогда не имел дела с более честным и порядочным джентльменом… — Тут Джарвис замолчал, снова глядя на меня и потирая руки.

— И?.. — сказал я.

— Видите ли, сэр! — продолжал он все с той же глуповатой, вкрадчивой улыбкой. — Не подумайте, что я не доверяю своим ногам… Но я, определенно, ничуть не хуже прочих, если у меня имеется лошадь между ними или поводья в руке… Понимаете, полковник, я всю свою жизнь был кавалеристом, — произнес он с легким хриплым смешком. — И встретиться лицом к лицу с тем, чего не понимаешь… стоя на ногах…

— Ну, сэр, если на это способен я, то почему бы и вам этого не сделать?

— Видите ли, полковник, разница огромна! Во-первых, вы бродите по холмам и нисколько не устаете; меня же прогулка утомляет больше, чем сто миль езды верхом; кроме того, вы джентльмен, и для вас это одно удовольствие; вы не так стары, как я; вы делаете это ради вашего ребенка, полковник; и потом…

— Он верит в это, полковник, а вы в это не верите, — сказала женщина.

— А вы пойдете со мной? — спросил я, поворачиваясь к ней.

Она отскочила назад, в замешательстве опрокинув стул.

— Я! — воскликнула она, а потом разразился каким-то истерическим смехом. — Я бы пошла; но что скажут люди, услышав о полковнике Мортимере, за которым по пятам идет старая глупая женщина?

Это ситуация показалась мне забавной, хотя я и не испытывал особого желания смеяться.

— Мне очень жаль, что в вас так мало мужества, Джарвис, — сказал я. — Думаю, мне придется найти кого-нибудь другого.

Джарвис, задетый этими словами, начал было возражать, но я оборвал его: мой дворецкий был солдатом, служившим вместе со мной в Индии, и не боялся ничего, — ни человека, ни дьявола, — во всяком случае, первого; я чувствовал, что понапрасну теряю время. Джарвисы были рады, когда я уходил. Они проводили меня до двери, осыпая любезностями. Снаружи стояли двое конюхов, немного смутившиеся при моем внезапном появлении. Не знаю, может быть, они подслушивали, — по крайней мере, стояли они довольно близко, и могли слышать обрывки разговора. Проходя мимо, я помахал им рукой в ответ на их приветствия, и мне стало совершенно ясно, что они тоже рады моему уходу.