Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями

Дженнер изобрел современные вакцины – прививки от гриппа, которые вы делаете каждый сезон, по сути, работают точно так же, – и его прорыв спас миллионы жизней. Он стал первым, кто воспользовался научным принципом заимствования иммунной реакции одного человека (в данном случае – гноя) на более слабую версию болезни для того, чтобы обеспечить другому человеку иммунитет от самой болезни. Но даже в семнадцатом веке идея иммунитета была уже не новой. Она была нам знакома так долго, что казалась чем-то вроде народной мудрости – или даже простого здравого смысла. Люди, которые выживали после болезни, обычно не заболевали ею, когда она возвращалась. Такое не заметить было просто невозможно.

Латинские слова звучат как immunitas и immunis. Оба они относятся к юридической концепции исключения. В Древнем Риме «иммунитет» был законным разрешением гражданину не выполнять свои обязанности или долг, например, служить в армии или платить налоги. С поэтической проницательностью римский поэт I века нашей эры Лукан использовал это слово для описания племени псиллов в Северной Африке – этот народ якобы обладал «иммунитетом» к укусам змей. (См. Arthur M. Silverstein, A History of Immunology.)

На самом деле иммунитет к ужасному действию ядов был довольно-таки процветающей областью исследований; особенно он был популярен среди тех, кому нужно было избежать нападения убийц, и кто обладал достаточными средствами, чтобы заплатить за такую защиту.

В книге Milestones in Immunology: A Historical Exploration Дебра Джен Байбел описывает сравнительно более позднее желание царей, боявшихся отравления со стороны наследников, получить иммунитет от яда. Существует рассказ (или легенда) о царе Митридате VI, чье Понтийское царство располагалось на берегу Черного моря. Митридат хотел получить иммунитет и ежедневно принимал небольшую дозу яда, которым, как он предполагал, его попытаются убить. Легендой рассказ считается из-за того, что в старости он якобы хотел покончить с собой, приняв яд, и обнаружил, что у него действительно развился иммунитет, и яд его не берет.

К четырнадцатому веку слово иммунитет стало означать особую власть Бога над болезнями, с помощью которой он мог избавлять от них людей. (Эта и последующая информация позаимствована из обзорной статьи Антуанетты Штеттлер History of Concepts of Infection and Defense в журнале Gesnerus, процитированной Силверстейном в History of Immunology.) «Equibus Dei gratia ego immunis evasi», – писал Колле, имея в виду свое спасение от эпидемии чумы.

Чума и другие эпидемии были частыми гостьями в древнем мире. Чума, поразившая Афины в 430 г. до н. э., убила почти 25 процентов населения города. Историк Фукидид описал происходившее в городе, отметив среди прочего, что те афиняне, которые заболели и выздоровели, лучше всего ухаживали за умирающими: «Они знали, что это такое, на собственном опыте, и теперь не боялись за себя, ибо один и тот же человек не заболевал дважды – по крайней мере, смертельно», – писал он. Явление, которое, сам того не подозревая, описал Фукидид, называется приобретенным иммунитетом.

Подобные наблюдения периодически повторялись во время пандемий; например, через тысячу лет историк Прокопий описал другую эпидемию, которая получила по имени византийского императора название «Юстинианова чума»: «Ни острова, ни пещеры, ни горной вершины, если там обитали люди, она не оставила в покое. Если она и пропускала какую-либо страну, не коснувшись ее жителей или коснувшись их слегка, с течением времени она вновь возвращалась туда; тех жителей, которых она прежде жестоко поразила, она больше не трогала» (Прокопий Кесарийский, «Война с персами», книга вторая, цитируется в переводе А.А. Чекаловой [М: «Наука», 1993]).

В качестве народной медицинской практики прививки имели долгую историю, но научного объяснения у них не было. Мавры и фульбе из в основном мусульманских регионов Западной Африки, лежавших между Сенегалом и Гамбией, прокалывали ножом легкие коровы, умершей от плевропневмонии, а затем надрезали этим ножом шкуры здоровых коров. Это, по сути, была прививка, знакомившая иммунные системы здоровых коров с бычьей пневмонией. От чего зависел успех – от конкретного ножа, конкретного человека, делавшего надрез, заклинаний, произносившихся в процессе, или формы надрезов – неизвестно; происхождение практики, впервые отмеченной в западных научных журналах в 1885 году (например, в Compus Rendus de l'Acadёmie des Sciences), как указывалось там, «пропало во тьме истории».