Открытие себя

В никелированной скобе на сером боку транслятора торчал букетик коричневых стебельков с шишечками осыпавшихся цветов и скрученными сухими листочками. Он напомнил Галине, что последний раз она была здесь год назад.

Цветы из оранжереи принес Тони. Девушка взяла стебли: от них пахло прелью и пылью.

«Целый год… На Земле у меня уже родился бы сын. Почему сын, может, дочка?.. Нет, пусть сын. Непременно сын. А здесь никто еще и не знает, кроме Марины. Даже Тони».

Внезапно ее охватила тревога, похолодело в груди. Как же теперь будет?

Год назад и ей, и Тони казалось, что самое трудное – создание звездолета в полете – позади. Настроение было легкое – теперь оно выглядит крайним легкомыслием. Если они полетят к настоящей Г-1830 на «облегченном», то есть реально опустошенном звездолете, жизнь станет очень трудной. А она ждет ребенка. Мечтала, как будет с ним гулять в оранжерее… Какая уж теперь оранжерея, она первая полетит за борт.

Галина швырнула букетик в мусоропровод. «Они разошлись – или еще спорят?» – нажала клавишу на щитке транслятора.

– Послушайте, – прозвучал в динамике тенор Стефана Марта, – а может… никакой звезды и там нет? Вообще нет? Нет, правда. Ее нет там, где мы ее видим. Почему из этого вытекает, что она есть в противоположной стороне, где мы ничего не видим?

– А что есть?! – это воскликнул Бруно.

– Марево, призрак. Оптический пространственный парадокс, который мы по своей тупости не понимаем. Вот и будем гоняться за привидениями, блуждать по Вселенной, как савраска без узды.

– Даже если так, все равно нужно лететь туда, – весомо сказал Аскер. – Чтобы прочно установить, что там ничего нет. Для подлинного исследователя отрицательный результат равен положительному.

– Стефан, хватит морочить голову себе и другим, – прозвучал голос Кореня.

– Тем более что у тебя много работы. Иди считать.

– Эхе-хе! – Судя по голосу, Март поднялся с кресла. – В прежние времена вашу категоричность называли словами «сжечь корабли». Жалко жечь-то. Это же не древнеримская галера – звездолет. И строили-то сами. Уникальнейше. В Космосе. А теперь…

«Что же будет? – думала Галина, обхватив себя руками за плечи. – Поговорить с Тони?..»

2

Март сел за компьютер, обложившись папками с чертежами. Он, генеральный конструктор, должен был выяснить, насколько удастся облегчить звездолет, что именно выбросить, как демонтировать оборудование.

Галина вместе с Бруно трудилась в отсеке «Засыпание – Пробуждение». Если быть точным, то трудилась она сама: исполняла теоретические идеи и расчеты физика; воплощала в схемы. Тратить еще шестьсот дней на торможение и новый разгон с прежним удобным для экипажа ускорением в 1 g теперь было недопустимой роскошью. Физик придумал способ сэкономить полтора года: «Буревестник» мог выдержать до 80 g – но, понятное дело, без людей. Вместо них «дежурить» будет электронная схема. Ее сейчас и собирали.

Радистка вставляла в гнезда панели миниатюрные, похожие на черные пуговицы микросхемы, соединяла их проводами, проверяла тестами. Бруно Аскер сопел у нее за плечом.

– Все-таки страшновато доверять жизнь даже совершеннейшим механизмам, – вздохнул он. – Малая ошибка, одна ненадежная деталь – и мы, обледенелые, будем мчаться в пустоте миллионы лет, пока не сгорим у какой-то звезды…

– Не пугайтесь, профессор, – тонким голосом заметила Галина. – Более пятнадцати лет вы только то и делаете, что доверяете свою драгоценную жизнь всяческим механизмам и приборам. И ничего. А тут тем более – электроника.

– Не совсем так, девочка, – возразил тот. – Всегда кто-то дежурил…

– Готово! – Галина распрямилась, откинула прядь волос со лба. – Пробуем. Ставлю выдержку пять минут ровно.

Схема работала четко. От ее импульсных команд вода в контейнере под лучами молекулярных генераторов мгновенно обращалась то в ледяной монолит, то – через точно отмеренные электронным реле промежутки времени – снова в воду.

Радистка довольно посмотрела на физика.

– Так-так… – неопределенно пробормотал тот. – Теперь попробуем иначе.

Взял панель и с силой швырнул ее на пол. От удара она изогнулась.

– Ой, вы что?! – Галина схватилась за голову.

– А ускорение в 80 g это почти такой же удар, – пояснил Аскер. – Ну-ка, включи теперь.

Как ни странно, но автомат работал. Только время выдержки у одного реле изменилось.

– Нужно поставить дублирующую микросхему, – вздохнула Галина, берясь за панель.

В это время Корень и Летье лазили по скобам в шахте гидроавтомата. Над и под ними перекрещивались темно лоснящиеся валы с маховыми дисками, змеились кабели от электродвигателей. Проверяли дотошно.

Внезапно в люке шахты возникла голова.

– Иван, ты здесь? – это был Март.

– Да.

– Поднимайся, пошли. – Конструктор был взволнован. – Там такое выходит…

Через полчаса капитан созвал в отсек управления всех.

3

Стефан приколол на стене несколько листков, распечатку своих расчетов.

Корень стал возле них.

– Здесь все просчитано: что выбрасывать, последовательность демонтажа. Но дело вот в чем… – Он нерешительно взглянул на товарищей. – Лучше объяснить по порядку. Основа расчетов вот в чем…