Открытие ведьм

Бабушка фосфоресцирующим облачком проплыла по комнате, тронула меня за плечо и села за дальний конец стола.

– Колдовской огонь, вероятно, тоже его наследие, – кивнул Маркус. – В волосах из всех видов стихийной магии обнаружился только огонь.

– Думаете, что мать не знала о несостоявшемся сыне? – Я провела пальцем по серым, черным, белым полоскам на странице.

– Конечно знала, – уверенно заявила Мириам. – Ты родилась в день богини, и она тебя назвала Дианой.

– Ну и что же?

Я вздрогнула, стараясь не вспоминать, как в тунике и сандалиях скакала верхом через лес. И как ощутила лук и стрелу у себя в руках при вспышке колдовского огня.

– У богини луны был близнец, Аполлон. «И Солнце-царь, по воле Льва одной, брак заключит с сестрой своей Луной», – многозначительно процитировала Мириам.

– Вижу, тебе знакома «Охота на Зеленого Льва»[68].

– Следующие строчки я тоже помню: «И волей Льва от царственной четы родится плод чудесной красоты».

– О чем она толкует? – сердито осведомилась Сара.

Мириам хотела ответить, но Мэтью покачал головой, и она промолчала.

– Царь-солнце и царица-луна – философские сера и ртуть – женятся и зачинают ребенка, – стала объяснять я. – В алхимическом толковании это гермафродит, символ смешения двух субстанций.

– Другими словами, Мэтью, – перебила Мириам, – в «Ашмоле-782» говорится не только о происхождении, эволюции и вымирании видов. О воспроизводстве там тоже написано.

– Чепуха, – нахмурилась я.

– Называй это как хочешь, Диана, – мне лично все ясно. У вампиров и колдунов, как и у других смешанных пар, все-таки могут быть дети, – торжествующе произнесла Мириам, словно бросая вызов Мэтью.

– Но вампиры биологически не способны к деторождению, – заспорила Эм. – Это известный факт, как и то, что браки между разными видами невозможны.

– Виды меняются, приспосабливаясь к новым условиям, – заметил Маркус. – Этому способствует могущественный инстинкт продолжения рода.

– Послушать вас, так мы все скоро вымрем, – нахмурилась Сара.

– Вполне возможно. – Мэтью положил мой анализ рядом с прочими лежащими на столе документами. – Сила колдунов идет на убыль, и детей у них рождается все меньше. Вампирам все труднее обращать теплокровных, нестабильность даймонов сильно выросла.

– Но как все это связано с детьми, которых будто бы могут иметь вампиры и колдуны? – не сдавалась Эм. – Если перемены и происходят, почему они должны начаться с Дианы и Мэтью?

– Мириам тоже задавала себе этот вопрос, наблюдая за ними в библиотеке, – сказал Маркус.

– Вампиры часто проявляют протекционизм по отношению к своим партнерам и жертвам, но охотничий инстинкт оказывается сильнее желания защищать. В случае с Мэтью все было наоборот: его стремление защищать Диану с каждым днем только крепло. Вскоре он к тому же начал, скажем, на вампирский лад распускать перья, чтобы отвлечь от нее внимание, – пояснила Мириам.

– Хищники все это делают только ради потомства, – вставил Маркус.

– Эмили права, – резко возразил Мэтью. – У вампиров и колдунов слишком много различий – никаких детей у нас с Дианой не может быть.

– Нельзя утверждать это с абсолютной уверенностью. – Маркус, поставив локти на стол, с хрустом переплел пальцы. – Вспомни о жабах-чесночницах.

– Жабы-чесночницы? – Сара взяла в руки рисунок. – Так кто же у нас Диана – лев, жаба или невеста?

– Невеста – и, может быть, единорог тоже. – Маркус осторожно забрал у Сары картинку. – Самка жабы-чесночницы в определенных ситуациях спаривается с самцами других, хотя и родственных видов жаб. Ее потомство в таких случаях развивается быстрее и обладает повышенной выживаемостью.

– Вампиры и колдуны – не жабы, – холодно возразил Мэтью. – И результаты такого спаривания не во всем положительны.

– Почему ты так упорствуешь? – нетерпеливо вмешалась Мириам. – Межвидовое скрещивание – следующий этап эволюции.

– Генетические суперкомбинации – например, рождение ребенка у вампира и колдуньи – ведут к ускоренному эволюционному развитию, – сказал Маркус. – Все виды совершают такие скачки. Да что я тебе рассказываю, ты сам пришел к таким выводам.

– Вы оба упускаете из виду высокую смертность, сопутствующую таким комбинациям. И если вы задумали провести эксперимент на Диане, забудьте об этом сразу, – с обманчивой мягкостью произнес Мэтью.

– Она химера, и группа крови у нее четвертая с отрицательным резусом – это уменьшает вероятность отторжения полувампирского плода. Она универсальный реципиент и уже имела опыт поглощения чужой ДНК. Возможно, ее, как жабу-чесночницу, привел к тебе инстинкт выживания.

– Чертовски много предположений, Маркус.

– Диана не такая, как другие колдуны, Мэтью. Ты еще не видел ее мтДНК – посмотри.

Мэтью с тихим шипением стал рыться в бумагах. Нужный ему листок был весь покрыт разноцветными кольцами. «Неизвестный клан» – красными чернилами надписала вверху Мириам, добавив к этому напоминающий воротца знак.

– Зная, что ты будешь оспаривать результаты, я приложила материал для сравнения, – пояснила она.

– Что такое «клан»? – Я всматривалась в Мэтью, пытаясь понять, какие он испытывает чувства.